— Наверное, вы правы, — ответил Иниго, задумчиво тыча в лицо черенком трубки. — Надо же, я совсем про это забыл!
— Везет вам. Я вот ни на минутку не забываю. Ах, когда же закончится этот адский кошмар! Сегодня же навещу мисс Трант. Надо взять с собой миссис Джо — в тяжелые времена мы, девочки, должны держаться вместе.
Они переглянулись, рассмеялись и осторожно пояснили друг другу, что на самом деле очень несчастны. Так оно и было: уныние постигло их с такой силой, с какой оно только может постичь столь жизнерадостные и молодые души. Масла в огонь подливало то, что они ничего не могли предпринять.
— Что ж, — наконец сказал Иниго, бесцельно расхаживая по комнате. — Надо раздобыть какой-нибудь еды. Я хочу сходить куда-нибудь поесть. Пойдете со мной?
— Только не в «Веселый голландец», я этого не вынесу, — ответила Сюзи. — Лучше попрошу принести мне яичницу в номер. Ой, а это что такое?
— Это, милая моя, автомобиль. И он остановился прямо возле двери.
— Дайте взглянуть. Ах, я так и знала, у меня было предчувствие! Где-то эта машина мне уже попадалась. Сейчас что-то случится, Иниго. Я чувствую.
— Что?
— Не знаю. Отойдите от окна, а то все испортите! Давайте притворимся, будто нам все равно, иначе в последний момент все сорвется. Мне всегда так кажется, а вам? Ну вот, стучат в дверь.
— Может, врач или еще кто в таком роде.
— Нет. Я уверена, что нет.
И она была права. В дверь просунулась голова хозяйки и сообщила, что приехал шофер с посланием для мисс Дин и мистера Джоллифанта, если он здесь — а он здесь, коли собственные глаза ей не врут. Хозяйка пригласила шофера в гостиную.
Сюзи мгновенно его узнала, и мы с вами тоже: впервые мы познакомились с ним на пирсе Сэндибэя, а потом встретили под Хиклфилдом. Да, это Лоули, шофер леди Партлит.
— Вас ждут на обед в гостинице «Виктория Мидлэнд», мисс, — пояснил он. — И вас, сэр, тоже. Я думал подняться в ваш номер, но раз вы тут, мне и хлопот меньше. Считаю своим долгом заметить, что дело это чрезвычайной важности, и они хотели бы встретиться с вами как можно скорей.
— Они?! — воскликнула Сюзи. — А кто остальные? Конечно, мы поедем, правда, Иниго? Но что все это значит?
— Ну, — ухмыляясь, сказал Лоули, — пусть это будет для вас небольшим сюрпризом, мисс. Скоро сами все увидите.
Несколько секунд Сюзи смотрела на него широко распахнутыми глазами, потом метнула в Иниго взгляд, пронизанный тысячами самых разных смыслов, и вылетела из комнаты, крича на бегу: «Вернусь через минуту!»
— Ветер малость поутих, — сообщил Лоули, — но по мне так все равно прохладно.
III
Оба подскочили на месте и охнули, но Сюзи была первой:
— Поженились?!
— Удивительно, не правда ли? — сказала бывшая леди Партлит, которая теперь сверкала, позвякивала и розовела под их изумленными взглядами. Ее круглый ротик, казалось, никогда не закроется; огромные выпученные глаза танцевали от счастья; и хотя она по-прежнему напоминала какаду, столь взбудораженного и ликующего какаду не знала ни одна клетка и ни одни джунгли. — Прямо сегодня утром! Ну и спешка, скажу я вам! Такое чувство, будто я затаила дыхание и не дышу с самого воскресенья — с того ужасного, страшного вечера. Да, я все знаю про случившееся. Какое несчастье! Увези я его минутой позже, мне кажется, я бы умерла. Тогда я, конечно, боялась только за него, но потом вспомнила про всех вас и страшно разволновалась. Бедная мисс Трант! А вы не собираетесь… или уже поздно?
— Конечно, собираемся! — воскликнула Сюзи. — Ах, какая чудесная новость! Вы, верно, безумно счастливы!
— Определенно, — пробормотал Иниго, все еще немного ошарашенный.
— Разве не прелесть? Как гром среди ясного неба, не правда ли? Я так и подумала, — тараторила новобрачная. — А теперь, милые мои, вы уже наверняка готовы пообедать. Я позвоню в колокольчик. Муж придет с минуты на минуту. Все время на телефоне — с понедельника у нас ни минутки свободного времени, такая спешка. А вот и он! — Она подлетела к двери. — Мы здесь, дорогой! Они страшно удивились, как я и предполагала! Разве не чудо?
Сюзи опять заговорила первой.
— Великолепно, Джерри! — Она трясла его за руку. — Я так рада! Я и не догадывалась, что вы задумали.
На какой-то безумный миг Иниго, еще толком не придя в себя от изумления, представил, как подходит к Джернингему и поздравляет его с тем, что он стал лордом Партлитом. У него в голове не укладывалось, что леди Партлит теперь зовут мисс Джернингем.
— Долгих лет жизни, — выдавил Иниго. — То есть счастья и всего наилучшего…
— Спэрсибо, Сюзи. Спэрсибо, Иниго, — серьезно проговорил Джернингем, храня невозмутимое выражение лица. Он был красив и горделив, как никогда, а его акцент — и без того диковинней некуда — теперь звучал почти как иностранный язык. — Рэд, что вы смэгли вырбраться нэр эбед.
— У нас есть новости, верно, Джерри? — воскликнула его жена, которая с приходом мужа чуть не запрыгала от восторга — словно допускала мысль, что он может и не вернуться от телефона.
— Еще какие! — сказала Сюзи, улыбнувшись и сделав крайне многозначительное лицо.
— Ах, это еще не все, голубушка, уверяю вас! Впереди множество сюрпризов. Дорогой, мистер Мемсворт придет на обед? Все уже готово.
— Дэ, с мирнуты на мирнуту, — ответил Джерри. — Только дорговорит с Лэндэнэм.
Сюзи пронзила Иниго взглядом. «Что бы это значило?» — спросил ее взгляд, но ответа не дождался. Официант принес коктейли, и следующие несколько минут все пили и болтали, без конца косясь на дверь. Стол накрыли на пять персон — значит, к их пиршеству должен был присоединиться мистер Мемсворт. Угощение смотрелось весьма празднично, хотя сама комната — единственный банкетный зальчик в гостинице — выглядела так, словно потеряла надежду на провинциальную светскую жизнь году эдак в 1892-м. И все же гостиница «Виктория Мидлэнд», надо отдать ей должное, делала все, чтобы угодить мистеру и миссис Джернингем.
Наконец в комнату торжественно вошел мистер Мемсворт. Как раз в эту секунду по обеим сторонам двери стояло по официанту, но по такому случаю их должно было выстроиться минимум двадцать — не говоря об оркестре. Впрочем, мистер Мемсворт одним своим присутствием вызывал у всех чувство, что официантов в зале не меньше двадцати. Только он вошел, извиняясь за опоздание сочным баритоном, свободно долетавшим до последних ярусов и балконов, как Сюзи осенило: это же тот самый Мемсворт, великий Мемсворт, по сравнению с которым Монти Мортимер — мелкая сошка, Мемсворт по прозвищу «Император» или, если проще и смешней, «Имп». Прозвали его так отчасти за могущество — он был величайшим деспотом в мире музыкальных комедий, — а отчасти за эффектную и величавую манеру себя держать. В отличие от большинства руководителей и постановщиков, мистер Мемсворт сам был актером, годами игравшим в мюзиклах «на ведущих ролях». То были дни, когда действие всех мюзиклов разворачивалось в каком-нибудь неопределенном государстве Центральной Европы, все юноши играли принцев в гусарской форме, а ведущие комедианты — баронов с красными носами, скрипучим голосом и слабостью к молоденьким горничным, когда на каждой сцене распевали гусарские песенки, щелкали каблуками и громогласно объявляли: «Его высочество, принц Михаил из Славонии». Спектакль за спектаклем, год за годом мистер Мемсворт играл то одних высочеств, то других, в результате чего королевские повадки вошли в привычку и укоренились в нем навсегда. Даже теперь, став постановщиком и антрепренером, — весьма успешным, надо сказать, поскольку он прекрасно разбирался во вкусах публики, имел деловую хватку и нюх на таланты, — мистер Мемсворт не оставил привычки эффектно появляться и уходить, хлопать собеседников по спине, будто награждая их орденами, и добродушно хохотать, как умеют делать лишь облеченные властью. Тем временем мода изменилась — и он был в числе первых, кто это заметил, — но Славония с ее гусарами и субретками, вальсами и невероятными пейзажами осталась в его сердце и манерах. Сейчас, когда он подошел к обеденному столу, все удивились, что за ним не марширует два ряда баритонов-драгунов.
