— Вы знаете, мы как-то очень странно смотрели друг на друга, правда?
— Не знаю, как я, но вы — определенно. — Он улыбнулся ей, давая понять, что хочет переменить тему. — Теперь нельзя ли мне взглянуть на вашего Роберта?
— Конечно. Он будет в восторге. Его фамилия Пик, и он капитан авиации.
Чиверел позвонил по внутреннему телефону и сказал, чтобы капитана авиации Пика, ожидающего у служебного входа, попросили подняться в Зеленую Комнату. Потом он посмотрел на Энн.
— Он был актером?
Она покачала головой.
— Нет, никогда не имел ничего общего с Театром. Но любит его, конечно.
— Вы в этом уверены?
— О да, — с ударением сказала она. — Если бы не любил, ничего бы у нас с ним не было. Кстати, он, наверное, будет очень робеть. Он чуть не умер от стыда и горя, когда я сказала, что меня никто не остановит и я непременно вас увижу. У них в авиации такого не бывает. Вы ему представляетесь чем-то вроде маршала авиации, который сидит тут во всем великолепии.
Чиверел улыбнулся.
— Но вам-то, надеюсь, нет?
— Нет. Вы мне не понравились… и я ужасно расстроилась, когда вы выгнали меня и даже не оглянулись. Но теперь, конечно, все совсем по-другому. Потому что и вы совсем другой. — И она доверчиво улыбнулась ему.
— Капитан авиации Пик, мистер Чиверел, — сказал Отли из-за двери.
И у Чиверела перехватило дыхание, и опять чья-то ледяная рука коснулась его спины. Ибо в комнату вошел Джулиан Напье.
20
Не сводя глаз с вошедшего, Чиверел встал и шагнул ему навстречу. Это не была галлюцинация. Если не считать формы военно-воздушных сил, более смуглого лица, коротких волос и аккуратного, подтянутого вида, это был вылитый Джулиан Напье. Сходство было поразительным. Чиверел молча перевел серьезный взгляд с него на Энн.
Молодой человек, разумеется, истолковал это по-своему.
— Простите, — сказал он, запинаясь. — Я думал… то есть… мне сказали, чтобы я поднялся…
Чиверел очнулся.
— Да, да, конечно. Все в порядке.
Энн подошла ближе.
— Это Роберт, — гордо объявила она и с улыбкой взглянула на свою замечательную собственность.
— Я, наверное, помешал, — пробормотал Роберт, бросая на нее отчаянные взгляды. От смущения лицо его залилось краской и покрылось испариной.
— Нет, нет, дорогой мой, — улыбаясь, воскликнул Чиверел. — Это целиком моя вина. Прошу прощения. Я сказал, чтобы вас послали наверх. Просто… вы мне напомнили одного человека, вот и все. Скажите… — И он остановился.
— Да, сэр?
— Я хотел спросить, какие еще фамилии встречались в вашем роду, кроме фамилии Пик…
— Видите ли, сэр…
— Впрочем, теперь это не имеет значения, благодарю вас. — Помолчав, он заговорил более серьезным тоном. — Важно то, что вот эта ваша девушка — актриса.
— Первый сорт, сэр, можете мне поверить! — вскричал Роберт, сияя от энтузиазма.
Чиверел улыбнулся.
— Если сейчас еще не самый первый, то в будущем — наверное. Но поймите, что это значит: она не только будет работать в Театре, но говорить о Театре, питаться Театром, грезить о Театре, и все это на многие годы.
Роберт ухмыльнулся.
— Я уже понял.
— Я ведь с самого начала предупредила тебя, милый, — сказала Энн не без самодовольства.
— Это верно.
— И вы действительно понимаете, что это значит? — мягко, но настойчиво спросил Чиверел.
— Я сказал ей, сэр, — ответил Роберт почти хвастливо, — и тоже в самом начале, что в отношении меня тут полный порядок, и это уж точно. Я только хочу, чтобы она делала в Театре великие дела, для которых создана, а я буду стоять в тени и заботиться о ней.
— Милый! — воскликнула Энн, порозовев от гордости.
— Не сомневаюсь в вашей искренности, — сказал Чиверел, — но это будет нелегко… а после того, как вы поженитесь…
Но они не дали ему продолжать.
— Все равно он должен знать, — сказала Энн.
— Ну ты и говори, — сказал Роберт.
— Мы уже женаты. Целый год.
Чиверел поднял на них глаза.
— Может быть, все будет хорошо на этот раз. — Слова вырвались помимо его воли.
Молодые люди уставились на него.
— Что?
— Я хочу сказать, — произнес он с улыбкой, — что я должен принести вам обоим свои поздравления.
Когда он пожимал им руки, в комнату торопливо вошла встревоженная Паулина.
— Мартин, — начала она, — я только что узнала, что тебе было плохо и опять вызывали доктора…
— Теперь все прошло, спасибо, Паулина. Капитан авиации Пик — мисс Паулина Фрэзер. Они поженились. Это тайна, но я только что вытряс ее из них.
Паулина пожала руку Роберту.
— Очень рада! — Она прибавила бы еще что-то, но ее прервал телефонный звонок. Она вопросительно посмотрела на Чиверела; тот кивнул и подошел к столу.
Звонил Джордж Гэвин, который первым делом спросил, как Чиверел теперь себя чувствует и как вели себя привидения.
— Мне кажется, ты кое-чем им обязан, Джордж, — сказал Чиверел и увидел, что Паулина, стоящая рядом с двумя безмолвными молодыми людьми, смотрит на него с любопытством и прислушивается. — Но теперь не беспокойся об этом. Я изменил свое решение. И если предложение остается в силе, я говорю «да».
— Конечно, остается, старик, — в восторге отвечал Джордж. — Единственное, чего я хочу и хотел всегда, — это чтобы ты вошел со мной в дело, а сколько ты внесешь денег, это совершенно неважно.
— Я вложу в этот проект все свои деньги до последнего пенни, Джордж, — сказал Чиверел с силой, — и отдам ему все свое время.
— Это потрясающе, старик! — сказал Джордж. — Сможем мы завтра встретиться и потолковать?
— Нет, я не могу, — сказал ему Чиверел. — Тебе придется потерпеть пару дней: я решил переписать третий акт, и тут будет уйма работы, а потом я набросаю общий план, и тогда уж мы обо всем поговорим.
Это вызвало у Джорджа такой энтузиазм, что в трубке начался треск.
— Ну ладно, Джордж. Хватит на сегодня. Увидимся здесь на премьере. Пока!
Положив трубку, он в некотором смущении направился к ожидавшим его Паулине, Энн и Роберту. Паулина бросилась ему навстречу; глаза ее блестели.
— Мартин, я все слышала, — сказала она. — Это правда?
— Да, и многое другое тоже. — Он улыбнулся — радостно, чуть застенчиво, чувствуя себя странно помолодевшим.
— Милый, — воскликнула Энн, обращаясь к своему Роберту, который снова не знал, куда деваться от смущения, — нам пора. — Она повернулась к Чиверелу в ожидании.
