Затем, понизив голос, чтобы не услышал Марио, добавил:
— Ты говорил мне и мне это кажется самому, что эта женщина весьма порядочная особа. Однако она похитила этот предмет у нашего гостя? Вот вещь, которую я не могу вынести, что в моем доме воровка.
Адамас также разделял подозрения своего хозяина, тем более, что Марио, почувствовав, что он поступил необдуманно, сказав про кинжал, собирался выскользнуть из комнаты на цыпочках, чтобы избежать новых вопросов. Адамас задержал его.
— Вы нам тут сказки рассказывали, мой славный друг, — сказал он ему, — и тем самым вы заслуживаете потерять благорасположение моего господина и повелителя. Этого не может быть, чтобы у вашей Мерседес была вещь, о которой вы говорили, или тогда…
Маркиз прервал его, не желая, чтобы обвинение было произнесено в присутствии мальчика.
— И давно, мой мальчик, — сказал он ему, — как у твоей матери есть этот кинжал?
Мальчик прожил некоторое время с цыганами и знал, что такое воровство. Он был одарен к тому же необычайной проницательностью. Он понял подозрения, которые он навлек на свою приемную мать, и он готов был скорее ослушаться, но снять эти подозрения с матери, доказав ее невиновность.
— Да, — сказал он, — довольно давно.
И поскольку он произнес это уверенно и даже с гордостью, маркиз и Адамас почувствовали, что они смогут его разговорить.
— Так значит господин де Виллареаль дал его ей? — спросил Адамас.
— О, нет, он оставил его…
— Где? — спросил маркиз. — Ну же, надо сказать, или я не стану больше верить вам, малыш. Где он его оставил?
— В сердце моего отца! — ответил Марио, лицо которого выражало чрезвычайное волнение.
У него было желание излиться, эта тайна давила его, он сказал первое слово, он не мог больше молчать.
— Адамас, — сказал маркиз, охваченный внезапным волнением, — закрой дверь, а ты, малыш, иди сюда и рассказывай. Ты среди друзей, ничего не бойся, мы тебя защитим, мы добьемся для тебя справедливости. Расскажи нам все, что ты знаешь о своей семье.
— Хорошо, — сказал мальчик, — если вы меня любите, нужно покарать господина де Виллареаля, потому что это он убил моего отца.
— Убил?
— Да, Мерседес это видела!
— Когда это случилось?
— В день, когда я появился на свет, в день, когда умерла моя мать.
— И почему он убил его?
— Чтобы иметь много денег и драгоценностей, которые были у отца.
— Вор и убийца! — воскликнул маркиз, глядя на Адамаса. — Знатный человек! Друг Гийома д'Арса! Разве в это можно поверить?
— Месье, — сказал Адамас, — дети сочиняют много сказок, и я думаю, что вот этот насмехается над нами.
Краска залила лицо Марио.
— Я никогда не вру! — сказал он с умилительной энергией. — Господин Анжорран всегда говорил: «Вот этот ребенок совсем не лгун». Моя Мерседес всегда говорила мне, что никогда не нужно врать, а лучше молчать, когда не хочешь отвечать. Поскольку вы заставили меня говорить, я говорю, что это правда.
— Он прав, — воскликнул маркиз, — и я отлично вижу, что благородной кровью заполнено сердце этого красивого мальчугана! Говори же, я тебе верю. Скажи, как звали твоего отца?
— Ах, вот этого я не знаю.
— Честью клянетесь, дружок?
— По правде, — ответил мальчик, — мою мать звали Марией, вот и все, что я знаю, и вот поэтому господин Анжорран дал мне при крещении имя Марио.
— Но Мерседес сказала, я это отлично помню, — заметил Адамас, — что эта дама передала кюре обручальное кольцо, она говорила также о печати.
— Да, — сказал Марио, — печать принадлежит моему отцу, внизу там был герб, но у нас ее украли не так давно. Что же касается кольца, то никогда господин Анжорран, ни моя Мерседес, которая все-таки очень ловкая, ни я, никто не мог открыть его. Однако внутри него что-то есть. Моя мать, которая умерла, ни произнеся ни слова, кроме имени, полученного при крещении, Мария, сделала знак кюре открыть ее кольцо. У нее не было сил этого сделать, но и он не сумел этого!
— Пойди, принеси его, — сказал маркиз, — и мы, возможно, сможем!
— О, нет! — воскликнул Марио испуганно. — Моя Мерседес не захочет, и если она узнает, что я рассказал, она будет очень огорчена.
— Но все же, почему она прячет от нас то, что могло бы помочь тебе найти семью?
— Потому что она думает, что вы послушаете испанца, и что он убьет ее, если поймет, что она его узнала.
— А он что, до сих пор не признал ее?
— Он не видел ее, поскольку она пряталась!
— И она встречала его где-нибудь после этого гадкого дела?
— Нет, никогда.
— И спустя десять лет она уверена, что узнала его? Что-то сомнительно…
— Она говорит, что уверена в этом, что он почти не постарел, что он всегда одевался в черное, и его старый слуга, она уверена, что он тот же самый. О, она их хорошо рассмотрела! Когда три дня назад мы повстречали их около другого замка, который недалеко отсюда…
— Ах, да! Ну же, — сказал маркиз, — расскажите, как она его встретила.
— Он был с красивым и добрым молодым вельможей, которого позже, я слышал, вы звали Гийомом, говоря о нем. Он дал тогда много монет цыганам, с которыми мы были. А испанец разозлился и хотел меня ударить. Мерседес сказала мне:
— Это он! Послушай! Это он! А другой — его старый слуга, я тоже его узнала!
И она побежала за ними, чтобы видеть до тех пор, пока господин Гийом не сказал нам, что это ему неприятно. Тогда Мерседес спросила его имя и имя его друга с тем, сказала она, чтобы молиться за них. Но господин Гийом не обратил на нас внимания, и цыгане пошли своей дорогой в другую сторону. Тогда Мерседес дала им уйти и сказала мне: «Мы повстречали убийцу твоего отца, я утверждаю это. Нужно узнать их имена». Тогда мы вернулись назад, мы просили милостыню в замке Ла-Мотт, и поскольку на нас не обращали внимания. Мерседес сказала мне, чтобы я слушал, что говорят слуги и крестьяне, и так мы узнали, что испанец будет жить у маркиза, поскольку маркиз послал за его каретой и приказал приготовить иностранцу комнату для почетных гостей.
А потом мы разговаривали с одной пастушкой в поле. Ома нам сказала: маркиз хороший человек, вы можете пойти туда переночевать, к вам хорошо отнесутся, вон там его замок. И тогда мы тут же отправились сюда и со вчерашнего утра мы снова видели убийцу, двух убийц! А я видел буквы на пистолетах и на большой шпаге, которые держал слуга, и я тогда сказал Мерседес: покажи мне гадкий нож, которым был убит мой бедный отец, мне кажется, что там те же буквы, которые я видел.
— И ты в этом уверен? — спросил маркиз.
— Да, уверен, да вы и сами увидите, если Мерседес захочет показать вам.
