— Я на это рассчитываю, — продолжил Буа-Доре.
— И можете также рассчитывать, сударь, — сказал ему д'Альвимар, отвешивая низкий поклон, — что я вам предоставлю все доказательства того, что я высказал.
Буа-Доре не ответил, а только поклонился.
Гийом, торопясь отправиться в путь, не заметил, что маркиз, несмотря на свою кажущуюся любезность, воздержался протянуть руку испанцу, и что тот не осмелился его попросить коснуться руки.
Глава двадцать девятая
Как только они вскочили в седла, маркиз, обращаясь к Адамасу, сказал ему взволнованным голосом:
— Быстро, мои доспехи, шлем, оружие, коня и двух человек!
— Все готово, месье, — ответил Адамас. — Мэтр Жовлен отдал нам распоряжения, сказав, что они исходят от вас, что если господин д'Арс отправится обратно сегодня вечером, вы будете сопровождать его… Но с какой целью?
— Ты узнаешь это, когда я вернусь, — ответил маркиз, поднимаясь к себе в комнату, чтобы переодеться. — Позаботились ли о том, чтобы подготовить лошадей в маленькой конюшне, так, чтобы в тайну были посвящены только люди, которые должны меня сопровождать.
— Да, месье, я сам за этим проследил.
— И далеко ты отправляешься? — воскликнул Марио, который только что поужинал с Мерседес и вернулся в спальню.
— Нет, сын мой, я не еду далеко. Я буду здесь через дна коротких часа. Вы должны спать спокойно, и обнимите-ка меня быстро!
— О, какой ты сделался красивый! — простодушно сказал Марио. — Ты что, поедешь потом в Ла-Мотт-Сейи?
— Нет, нет. Я еду танцевать на одном балу, — отвечал маркиз, улыбаясь.
— Возьми меня, я хочу видеть, как ты танцуешь, — сказал мальчик.
— Я не могу, но потерпите, мой Купидон, потому что, начиная с завтрашнего дня, я и шагу не сделаю без вас.
Когда старый дворянин надел свой маленький шлем из желтой кожи с серебряными полосами, подбитый подкладкой или железным секретом, и украшенный длинным султаном, падающим на плечо; когда он надел свой короткий военный плащ, привязал свою длинную шпагу и застегнул под своим обвислым подбородком закрывающую шею деталь доспехов из блестящей ткани, Адамас мог посмеяться без излишней лести, что у него был внушительный вид, тем более, что волнения вечера заставили ослабнуть его румяна, его лицо было почти естественного цвета и не было женоподобным.
— Вот вы и готовы, сударь, — сказал Адамас. — А я разве не поеду с вами?
— Нет, мой друг, ты закроешь все двери моего дома и проведешь вечер с моим сыном. Если он заснет, сделай ему походную постель из двух подушек. Я хочу найти его здесь, когда вернусь, а теперь посвети мне, я хочу поговорить в салоне с мэтром Жовленом.
Он несколько раз с умилением поцеловал Марио и спустился на этаж.
— Куда вы едете и что вы решили? — говорили ему выразительные глаза Люсилио.
— Я еду в Арс, чтобы завершить расследование… А что дальше, не так ли? Потом, если это произойдет, я договариваюсь с Гийомом, чтобы злодей не смог ускользнуть, и вернусь посоветоваться с вами об остальном. Итак, до свидания, мой большой друг.
Люсилио вздохнул, глядя, как маркиз уезжает. Он казался ему поглощенным более серьезными замыслами, в которых он не признался в своей программе.
В то время, когда маркиз собирался уезжать, Гийом и д'Альвимар, последний в сопровождении Санчо, другой с четырьмя людьми охраны, направлялись довольно медленно к замку д'Арс по нижней дороге, то есть по той, которая оставляла плоскогорье Шомуаз справа и проходила довольно близко от Ла-Шатра.
Луна еще не поднялась, и лошади Гийома были очень усталые, ехать быстро было невозможно.
Д'Альвимар воспользовался этим обстоятельством, чтобы быть немного впереди со своим оруженосцем, которого он тихо спросил:
— Санчо, не забыл ли ты в Брианте что-нибудь принадлежащее мне?
— Я никогда ничего не забываю, Антонио!
— Если бы! Вы забываете кинжалы в телах людей, которых устраняете.
— Снова этот упрек?
— У меня есть основание делать его сегодня. Скажите мне, моя лошадь больше не хромает и в состоянии ли она, по вашему мнению, совершить длинный пробег этой ночью?
— Да. Что нового произошло?
— Слушайте хорошенько и постарайтесь быстро понять. Разносчик был дворянином, братом маркиза де Буа-Доре. Нож, которым вы действовали, находится в руках у этого старца, который поклялся отомстить, и мы обвинены устами не знаю какого свидетеля.
— Мавританки.
— Почему мавританки?
— Потому что египтяне всегда приносят несчастья.
— Если у вас нет другого соображения…
— У меня есть другие, я вам их выскажу.
— Да, позже. Мы подумаем покинуть эту страну без другого объяснения со старым безумцем. Я наговорил ему достаточно, чтобы заставить обрести спокойствие. Он ждет меня завтра.
— Для дуэли?
— Нет, он слишком стар.
— Но очень коварен, хотите сгнить в какой-нибудь подземной тюрьме его замка? Все равно я поеду с вами, если вы туда отправитесь.
— Я не поеду. Некое пророчество сделало меня очень осмотрительным. Когда мы будем около этого маленького городка, огни которого вы видите там, отдалитесь от эскорта, скройтесь, а спустя четверть часа возвращайтесь догнать меня, говоря очень громко, что кто-то из города передал вам письмо для меня. Я поеду до замка д'Арс как бы для того, чтобы прочитать его, и тут же, как я его будто прочту, сообщу господину д'Арс, что мне необходимо срочно уезжать. Понятно?
— Понятно.
— Тогда поджидаем господина д'Арса и не высказываем никакой поспешности.
Когда славный господин Буа-Доре, вооруженный до зубов и хорошо сидящий в седле на красавце Росидоре, преодолел пояс укреплений селения Бриант, он увидел, как Адамас верхом на хорошенькой небольшой кобыле-иноходце, очень смирной, проскользнул рядом с ним.
— Глядите-ка! Это вы, господин бунтовщик? — сказал ему маркиз тоном, которому не удалось быть гневным. — Разве вам не было запрещено следовать за мной и приказано охранять моего наследника?
— Ваш наследник хорошо охраняется, месье, мэтр Жовлен дал мне слово не оставлять его, и, с другой стороны, я не думаю, что в вашем замке он теперь подвергается какому-либо риску, поскольку враг вне его стен и мы за ним гонимся.
— Я знаю, что опасность теперь над нами, Адамас, и именно поэтому я не хотел брать тебя, старого и дряхлого, и к тому же ты никогда не был великим военным.
— Это правда, сударь, что я не люблю получать удары, но я очень люблю раздавать их, когда могу. Я больше не молод, но я все еще очень бодрый и хочу позаботиться о том, чтобы вы не угодили в какую-нибудь ловушку. Вот почему я захватил с собой еще двоих людей, которые присоединятся к нам через три минуты. Я бы с ума сошел, дожидаясь вас, ничего не зная и ничего не делая. Итак, хозяин, куда мы направляемся и как будем действовать?
