— Ну что вы, капитан, откуда у меня три бочонка голландки, столько водки у меня на борту не найдется. Один бочонок, если желаете, я с радостью пришлю вам, ради нашего старого знакомства, но больше ей-ей нету.
— Я все-таки хочу сказать вам, капитан, — снова вступил в разговор гостивший на каботажнике шкипер, — что на этот раз власти настроены против вас весьма решительно. Уверяю вас, губернатор Спотсвуд издал против вас гневную прокламацию, которую огласили во всех церквях. Я сам видел ее на дверях йорктаунской таможни. И знаете, что там написано? Губернатор обещает сотню фунтов за вашу голову, по пятьдесят — за офицеров и по двадцать — за матросов.
— Ну-ну, — отозвался Черная Борода, поднимая стакан, — желаю им удачи! Хотя на эту сотню, что они получат за меня, не шибко-то и разгуляешься. Да, кстати, насчет голландки, — повернулся он к капитану Берли, — то мне прекрасно известно, что у тебя есть на борту, а чего нет. Кого ты вздумал обманывать? Ладно, если пришлешь мне два бочонка, так уж и быть, не буду шарить у тебя на судне. — Оба капитана хранили полнейшее молчание. — А что до лейтенанта Мейнарда, о котором вы тут толковали, то я знаю его очень даже хорошо. Это он гонял пиратов на Мадагаскаре. Не сомневаюсь, все вы тут только и ждете, что он меня прикончит, да только не дождетесь. Ха, подумаешь, лейтенант королевского флота Мейнард! Да я с ним разделаюсь в два счета, живо покажу этому мальчишке, что Северная Каролина отнюдь не Мадагаскар.
Вечером двадцать второго ноября два корабля под командованием лейтенанта Мейнарда вошли в устье залива Окракок и встали на якорь. Меж тем шторм закончился, и все суда вышли в море, за исключением одного из Нью-Йорка. Этот корабль простоял там около суток, и его капитан и Черная Борода весьма подружились.
Тем же вечером на берегу играли свадьбу: гости съехались на запряженных волами повозках, а из более удаленных селений прибыли на лодках.
Вскоре после наступления сумерек капитан нью-йоркского судна и Черная Борода сошли на берег, перед этим почти полдня пропьянствовав в каюте пиратского шлюпа. Пока они плыли на шлюпке к берегу, ньюйоркец все смеялся и нес пьяную чушь, пират же угрюмо молчал.
Когда они вступили на берег, было почти темно. Ньюйоркец споткнулся и полетел головой вперед, да так навернулся, что команда шлюпки разразилась громким хохотом.
Тем временем гости, собравшиеся на свадьбе, уже начали танцевать в открытом сарае, выходившем фасадом на берег. Перед сим пристанищем горели пуки сосновых веток, озаряя происходившее красным сиянием. Где-то внутри на скрипке играл негр, и все строение полнилось фигурами довольно неуклюже танцующих мужчин и женщин. То и дело во время танца они громко вскрикивали — сквозь эти крики, топанье и шарканье ног непрерывно звучало пиликанье скрипки.
Капитан Тич (если помните, именно таково было настоящее имя Черной Бороды) и ньюйоркец стояли себе да глазели, причем второй, дабы устоять на ногах, привалился к столбу, да еще вцепился за него рукой. Другой рукой он размахивал в такт музыке, то и дело пощелкивая пальцами.
И тут к морякам подошла новобрачная, с растрепанными волосами, запыхавшаяся и раскрасневшаяся после танца.
— Эй, капитан, потанцуешь со мной? — обратилась она к пирату.
Черная Борода изумленно уставился на нее:
— Это еще что такое?
— Ты никак испугался? Не бойся, бравый моряк, я тебя не съем! — со смехом подначила его красотка.
Черная Борода не смог сдержать улыбки.
— Да ты, я погляжу, нахалка, каких свет не видывал. Что ж, так и быть, потанцую с тобой. Только чур потом не жаловаться, сама позвала!
Он ринулся вперед, оттолкнув новобрачную локтем. Собутыльник Черной Бороды снова залился смехом, а гости расступились и встали вдоль стен. Теперь был виден и негр, сидевший на бочке в дальнем конце. Не переставая пиликать, он оскалился, обнажив белые зубы, потом резко провел смычком по струнам и тут же заиграл бодрую джигу. Черная Борода подпрыгнул и стукнул пятками друг о друга, издав при этом короткий пронзительный вопль, а затем принялся причудливо и неистово отплясывать. Женщина танцевала напротив него — и так и сяк, уперши руки в бедра. Комичные ужимки Черной Бороды развеселили зрителей, и они все смеялись и смеялись, хлопая в ладоши, а негр пиликал на скрипке словно безумный. Волосы новобрачной рассыпались по плечам, и она принялась подбирать их, смеясь и задыхаясь одновременно, и пот заливал ей лицо. Но она все продолжала танцевать. Наконец женщина разразилась хохотом и сдалась, совсем уж задыхаясь. Черная Борода снова подпрыгнул и стукнул пятками, а затем опять что-то громко выкрикнул, изо всей силы топнул об пол и завертелся юлой. Все снова засмеялись и захлопали, и негр перестал играть.
Поблизости стояла лачужка, в которой продавалось спиртное, и вскоре Черная Борода в компании все того же ньюйоркца направил свои стопы туда и вновь принялся бражничать.
«Он подвел Джека к сидевшему на бочонке человеку».
Иллюстрация из книги Говарда Пайла «Приключения Джека Баллистера» (1894)
— Эй, капитан, — окликнул его кто-то. — Мейнард вон там, в заливе. С той стороны только что приплыл Джек Бишоп, и он рассказал, что лейтенант Мейнард окликнул его и попросил прислать ему лоцмана.
— Ах, какая досада, что он не может прийти за мной! Не повезло парню! — прокричал Черная Борода грубым и хриплым голосом.
— Эй, капитан, — послышалось снова, — завтра-то будешь с ним драться?
— Ага, — отозвался пират, — если только этот чертов лейтенант доберется до меня, уж будь уверен, ему мало не покажется. А что до лоцмана, которого Мейнард ищет, то пусть хоть кто-нибудь посмеет помочь этому мерзавцу. Гнусный предатель уже не сможет жить в этих краях, если вообще останется жив! — И он разразился хохотом.
— Скажи тост, капитан! За что нам выпить? Да, капитан, тост! Тост! — раздалось одновременно с полдюжины голосов.
— Что ж, — воскликнул пират. — За добрую жаркую битву, что предстоит нам завтра, и за победу! Знаете, как я разделаюсь с лейтенантом? Бах! Бах! Вот так!
Он начал было вытаскивать из кармана пистолет, но тот зацепился за подкладку, и ему пришлось дернуть как следует. Все пригнулись и бросились врассыпную, а в следующий миг Черная Борода уже высвободил пистолет и начал водить им из стороны в сторону. Воцарилась полнейшая тишина. Потом все вокруг озарила вспышка, раздался оглушительный грохот, и сразу же послышался звон разбитого стекла. Какой-то мужчина схватился за затылок и в ужасе завопил:
— У меня вся шея в осколках от этой бутылки!
— Вот так оно и будет завтра, — провозгласил Черная Борода.
— Слушайте-ка, — выступил вперед владелец лавочки, — я не продам вам больше ни капли, если так будет продолжаться. Так и знайте: если устроите еще какую заваруху — я гашу фонарь.
