Книга Сущий рай, страница 46. Автор книги Ричард Олдингтон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сущий рай»

Cтраница 46

Ни в коем случае! Слово «адвокат» вызвало почти такой же ужас, как «полиция». Крис не знал, что и придумать, чтобы воздействовать на нее.

— Нельзя же быть такой глупой! — резко сказал он. — Вы хотите, чтобы вас шантажировали или нет?

Гвен горестно замотала головой в знак отрицания.

— Отлично. Но в таком случае нужно что-то предпринять, не так ли? Нужно проявить хоть немного мужества и воли. Взглянуть опасности в лицо.

Гвен возмущенно сказала, что мужества у нее сколько угодно — разве она не доказала этого, послав за ним? Но когда Крис принялся набрасывать план действия, Гвен стала проявлять все что угодно, только не мужество.

Однако, как указывал Крис, необходимо было что-то сделать, и они наконец выработали компромиссный план, который Крис принял с некоторой опаской, потому что он казался ему рискованным и глуповатым. Но, принимая во внимание истерическое состояние Гвен, это казалось единственным выходом.


Крис немедленно с большим увлечением начал готовиться к действию и был даже несколько удивлен, обнаружив, что получает большое удовольствие от сознания, что делает что-то нужное. И хотя он непрестанно напоминал себе, что в это время бедняга Гвен переживает все муки страха, чувство радости не покидало его.

Оживленный обмен телеграммами с мистером Хоудом привел этого молодого человека в Лондон. Крис тщательно и подробно объяснил ему ситуацию и уговорил его помочь Гвен. Затем они нанесли визит Ротбергу, и Крис искусно навел разговор на шантажистов и на то, как с ними следует обходиться. Ротберг был высокого мнения о своей юридической осведомленности, и ему приятно было поразить юнцов своими знаниями. Он, ничего не подозревая, пошел на приманку и прочел им крайне ценную лекцию на эту тему.

— Ну как, вы все поняли? — торжествующе сказал Крис, когда они вышли из конторы.

Хоуд кивнул.

— Смотрите, ничего не забывайте, а главное, не переигрывайте.


Через несколько дней Крис с Хоудом и со взятым напрокат диктофоном сидели за большой кожаной ширмой в гостиной Гвен. Они услышали, как вошел «Джим», и у Криса сердце екнуло от дурных предчувствий, когда он услышал растерянный голос Гвен и понял, что она совершенно забыла все его наставления относительно того, что ей следует говорить. К счастью, со стороны «Джима» все шло гладко, как по-писаному, и вскоре Гвен стала очень искренне умолять о возврате писем. Они услышали, как «Джим» извлек их из кармана и предложил возвратить их за тысячу фунтов. Они услышали также, как он стал угрожать, что, если она не заплатит, он «покажет их тем, кому она навряд ли хотела бы их показывать».

Вслед за этим Крис и Хоуд театрально появились с диктофоном из-за ширмы, разыгрывая роли юриста и детектива из Скотленд-Ярда.

К счастью для них, «Джим» оказался жалким дилетантом, он побледнел при одном только упоминании Скотленд-Ярда. Обличающе уперев в «Джима» указательный палец, Крис с облегчением увидел, что наглая морда мошенника приобрела землистый оттенок. Ясно было, что он слишком перетрусил, чтобы обратить внимание на то, что и «юрист» и «детектив» слишком молоды и что «детектив» считал своей обязанностью грозно хмуриться и пощелкивать наручниками. Крис немедленно воспользовался всеми выгодами положения.

— Слушайте, вы! — сурово сказал он. — Предлагаю вам выбор. Или вы сейчас же отдадите письма и обязуетесь никогда не беспокоить эту даму, или мы вас арестуем. Ну-те-с?

«Джим» не заставил просить себя дважды. Он протянул письма и шагнул к двери.

— Стойте! — воскликнул Крис. — Погодите-ка минутку! — и, обращаясь к Гвен: — Не откажитесь посмотреть, миссис Мильфесс, всели письма тут.

— Все, — с дрожью в голосе сказала Гвен.

— Тогда бросьте их в огонь.

Он снова обратился к съежившемуся от страха «Джиму».

— Запомните: у нас имеются против вас улики. Если вы когда-нибудь посмеете побеспокоить миссис Мильфесс или хотя бы упомянуть о том, что произошло, эти улики будут представлены в суд. А теперь ступайте!

И «Джим» ушел.

— Он не посмеет больше беспокоить вас. Да, собственно, и не сможет — теперь, когда письма уничтожены, — сказал Крис, обращаясь к Гвен. — Но, черт возьми, я рад, что все это кончилось! Представьте себе, если бы он разоблачил нас, а не мы его! В хорошенькую бы мы попали переделку!

— Как мне вас благодарить… — заискивающе начала Гвен; весь ее страх прошел, и женский инстинкт снова выступил на первый план. — Вы были великолепны, изумительны. Чем смогу я вас отблагодарить?

Крис великодушно отверг скрывающееся в этих словах предложение. У него не было никакого желания снова начинать эту канитель.

— Благодарить не за что, — деловито сказал он. — Как вы мне сами говорили, это случилось по моей вине. Надеюсь, я несколько искупил ее. А теперь, если вы не возражаете, нам надо идти…

Гвен проводила их до передней.

— Я не могу отпустить вас так! — с упреком в голосе сказала она. — Может быть, вы оба придете пообедать ко мне сегодня?

— Мистеру Хоуду необходимо вернуться в колледж, — поспешно сказал Крис. — А я, к сожалению, занят.

— Но ведь мы еще встретимся с вами? — взмолилась Гвен.

— Ну, конечно! Мы условимся как-нибудь потом, хорошо? А… сейчас нам, право, нужно идти. До свидания.


Хоуд и Крис решили идти через Кенсингтонский парк. Пережитое ими приключение привело их обоих в возбужденное состояние, и по дороге они оживленно разговаривали: «Вы обратили внимание, что когда я сказал…», «Да, а когда я сказал…» и так далее.

Сомнительно, чтобы хоть один из них отдавал себе отчет, что они соприкоснулись с подлинной трагедией — с трагедией женщины, которая начинает отчаянно цепляться за жизнь, потому что уже не молода и чувствует, что упустила в жизни что-то существенное. Хоуд, во всяком случае, этого не сознавал. Для него весь этот эпизод был не больше, чем студенческой шалостью, особенно ловкой потому, что все сошло так удачно. Ему даже не приходило в голову, что, если бы они наскочили на более опытного, более уверенного в себе мошенника, дело могло бы принять совсем иной оборот, весьма неприятный для всех троих.

В сущности, Хоуд был до крайности прост и наивен. Коммунизм увлек его весьма поверхностно, у него не было ни острого ощущения несправедливости, ни глубоких убеждений. Коммунизм просто встретился ему на жизненном пути — он столкнулся с ним так же, как мог бы столкнуться с чистым эстетизмом, ортодоксальным христианством или идеями империализма. Он был один из тех непритязательных людей, которые любят, которые требуют, чтобы мир состоял из белого и черного. Он готов был приписывать все ошибки, недостатки и разочарования жизни «капиталистическому строю» и, воспринимая внешний мир с точки зрения определенных формул, мог оставаться слепым к сложностям, тонкостям и скрытым импульсам человеческого поведения.

Что касается Криса, то ему жизненные явления и, в частности, этот эпизод представлялись далеко не такими простыми. Гвен была ему слишком близка, и он не мог не чувствовать ее боли и унижения. Он не слушал болтовни Хоуда и шел молча, погруженный в размышления. Как случилось, что его жалость к Гвен, его чувство ответственности за нее так легко удовлетворились этой чисто формальной услугой? Почему ему так хотелось отделаться от нее? Конечно, очевидный, обычный ответ: что он уже обладал ею раньше, пресытился и она ему надоела — здесь не годился. Наоборот, после долгих месяцев вынужденного воздержания она казалась ему неотразимо привлекательной и желанной. Ему так хотелось откликнуться на ее откровенный призыв и возобновить свои отношения с ней. Почему же он отверг ее? И почему, несмотря на гневное возмущение плоти, это вызывает у него чувство какого-то ликования?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация