Через открывшийся проем в самолет ворвался легкий ветерок с запахом моря, а заодно и шум волн услышали – до берега отсюда рукой подать. Берег северо-восточный, с него постоянно волны накатывают, с этой стороны острова даже пляжей нет, лишь подмытые корявые каменистые откосы.
– Выгружаемся!
Скомандовал уже не я, а Пит, мои полномочия командира сложены. Люди зашевелились, поднимаясь на ноги, потягиваясь после долгого сидения, подхватывая рюкзаки и сумки. Мою сумку до выхода из терминала все же дотащить помогли, сжалились над увечным воином. А там меня встречала Янина, сидя за столиком в неработающем кафе, которое, похоже, должно было заработать. Во всяком случае, за барной стойкой сейчас работали двое строителей, электриков, кажется.
Увидел ее – и сердце дрогнуло, от всего сразу – и от того, что соскучился, и от того, что люблю, и от того, что боюсь того, что… понятно, в общем. Обнял, прижал к себе, поцеловал куда-то в макушку, а затем в висок.
– Так, и что с тобой? – спросила она требовательно, чуть отстранившись. – Мне Рэй звонил, но никаких деталей не выдал, конспиратор.
– Сквозь крышу провалился, очень неудачно, – соврал я. – Снизу ящики какие-то были навалены, и я прямо на них рухнул.
– И что теперь?
– Теперь операция будет – это плохая новость.
– А есть и хорошая?
– Есть и хорошая – я иду на повышение и остаюсь на острове. Так что будешь каждый день обед готовить.
– Размечтался!
Сумка и рюкзак полетели в кузов «Форестера», а я вскарабкался на пассажирское сиденье, с шипением согнув ногу. Со сгибанием у меня вообще не очень – все натягивается и болит, черт бы эту ногу побрал.
– Нога тоже? – посмотрела на меня Янина. – Что с ногой?
– Там ерунда, просто сгибать больно, – отмахнулся я.
– А операция на что?
– Рука. – Я продемонстрировал гипс. – Руку надо чинить. – И спросил уже сам: – Дети где сейчас?
– Дома. Так и не ясно было, во сколько вы прилетите, поэтому решила, что Сашка мне дыру в голове прогрызет, если ей здесь придется часа два ждать.
Это точно, это она умеет. Ребенок в принципе ждать не может, у нее шило в одном месте.
– И сколько ждала?
– Где-то полтора. – Она посмотрела на часы. – Подожди, ты действительно уже все? Здесь остаешься?
Ну вот, только сейчас дошло.
– Все, – кивнул я. – Переводят на штабную, так сказать. Победа куется в тылу, сама понимаешь. А без меня ее не скуешь.
Куда меня на самом деле переводят – я пока не знал. Так что насчет штабной – это только предположение. Но с другой стороны – куда меня еще сейчас?
Янина завела двигатель, и машина, развернувшись вокруг стоянки, выехала на улицу Рузвельта.
– Тебе когда к врачу? – спросила она, пропуская колонну из трех военных «Лэндроверов», вывернувших с маленькой голландской военной базы, прижавшейся к аэродрому.
– Завтра. Надо только на ноге повязку сменить, но это я сам.
– Может, лучше в госпиталь?
– Там ерунда, я же сказал, – отмахнулся я. – Просто место неудобное, так бы уже давно зажило само по себе.
– А на работу?
– Скорее на службу. Завтра же, хотя бы за назначением. А дальше видно будет.
Машина въехала в Виллемстад, с обеих сторон потянулись «местные» кварталы – чистенькие, но откровенно небогатые, дорога – асфальт с пыльными обочинами. Но машин хватает, ездят грузовики со стройматериалами, а вон там, через перекресток, дома ломают. Именно ломают, сносят, тут без сомнения.
– Это что делают? – удивился я.
– Местных не так много осталось в живых, поэтому пустые дома начали сносить.
Что-то только прибавилось туману.
– А зачем? – удивился я.
– Строят новые, для тех людей, что привозят с материка.
А, тогда понятно, все верно. Среднему американцу жилище среднего обитателя Кюрасао точно не должно очень уж нравиться, пусть даже и в такое время. Народ тут жил совсем небогатый и очень уж непритязательный. А дома, что получше и побогаче, вроде того, в каком мы живем, уже разошлись по рукам. Кстати, а кто вообще все эти подряды держит? Выглядит как хороший бизнес. Надо бы узнать, к слову. Я всю жизнь служить тоже не собираюсь.
Между тем дорога вывела нас к бухте, на берегу которой со склона виднелся местный НПЗ, затем свернула в центр города, в жилой район побогаче, и вот он казался уже полностью заселенным. И люди по тротуарам ходят, и машины у домов – приличных домов, кстати, – стоят чистые, и вообще все выглядит так, как будто здесь ничего плохого не происходило. Разве что, думаю, народ тут раньше на улице был кожей потемнее, а теперь публика совсем нетипичного вида для этих мест, раньше тут такие разве что туристы были.
Мы жили дальше, практически за городом или на его окраине, неподалеку от той бухты, куда зашла и встала на стоянку «Пола Роса», в райончике Кас-Гранди. Район был новым, большую часть домов даже не успели продать до того, как все случилось. Правда, теперь он был заселен до последнего дома, в связи с неожиданно возникшим дефицитом качественного жилья – люди на остров все продолжали и продолжали прибывать.
– Смотри, а уже взялись. – Я показал на ростки бугенвиллеи, расползавшиеся по забору, когда Янина остановила машину у калитки.
– Я ее, считай, как ты уехал, высадила. Быстро растет, верно?
– То ли растет быстро, то ли не было меня долго, – усмехнулся я, открывая дверь.
– Растет быстро, но не было долго. Помочь?
– Да нет, все нормально, я сам.
Так, теперь ногу согнуть медленно-медленно, чтобы в дверь пролезть. Но все равно ощущение такое, словно спереди в голень кто-то ножиком тычет. Есть, вытащил ее наружу, встал.
Из двери дома ракетой вылетела Сашка, подбежала ко мне, явно собираясь по старой привычке прямо вот так бегом запрыгнуть на руки, но в последний момент затормозила, растерявшись – увидела гипс.
– Я тебя и так сгребу!
И сгреб, одной правой, поднял, прижимая к себе.
– А ты как тут жил? – Это уже Яреку.
– Да нормально.
Явно рад, но обниматься стесняется. А и хрен с ним, пусть стесняется, я по нему тоже соскучился до полной невозможности. Опустил младшую на землю, притянул его к себе.
– Ладно, веди в дом.
Дом, дом, дом. Прожил в нем всего ничего, а домом уже ощущаю. Уже появились свои уголки и свои места, свои привычки, то есть все то, что ощущение дома определяет. Так, к слову, Сашка явно чего-то ждет. Вслух не говорит, но явно изводится. Чего именно – гением быть не надо, чтобы понять, – подарков. Не было такого, чтобы я надолго уехал и ничего не привез.
