— А хоть его.
— Да ну… — нахмурился Иоганн.
Дик спокойно пожал плечами:
— Начинать-то надо.
— Ладно, — кивнул швейцарец. — Ждем вас послезавтра вечером. Собирайтесь…
* * *
— Рюкзак оставь, только шоколад возьми, — проинструктировал Дик. — У тебя нож есть? — Джек прикоснулся к штыку, потом — к тесаку. — Да не винкл пин.
[59]
Нож.
— Не-ет. Нам не давали.
— А их и не дают. — Джек показал свой скаутский нож. — Ты что, дома его оставил? Зря. Хорошая штучка. Можно резать колбасу. Можно бандосов. Можно деревяшки строгать.
— Мой лучше. — Андрей достал уже знакомый Джеку нож. Лезвие его странно завораживало и в то же время пугало.
— Держи. — Эрих вдруг протянул Джеку нож. — Бери насовсем, без хорошего ножа тут нельзя, а у меня два.
— Спасибо, — кивнул Джек, с любопытством разглядывая нож. Это оказалась финка — с потемневшей деревянной рукояткой, в которую были врезаны монетки — незапамятных времен пфенниги с орлами Третьего Рейха — медным устьем оковки и узким клинком длиной дюймов в шесть, на конце похожим на щучью морду. Эрих передал и мягкие, ручной работы, очень красивые ножны из какой-то шкуры мехом наружу, в которых финка тонула по самое грибовидное навершие рукояти. — Спасибо, — повторил Джек. Немец усмехнулся:
— Делов-то, как говорит Андрей…
— Так нельзя, — поморщился русский, — холодное не дарят. Нужно хоть какую-то монетку…
— Да нет у нас такого обычая, — напомнил Дик. — Пристегни его под жилет. — Это уже Джеку.
Джек, возясь с ножом, посмотрел на Густава. Поляк не выглядел ни огорченным, ни расстроенным — каким-то заторможенным. Спать хотел, кажется…
— Ладно, двигаем. — Дик поправил 104-й. — Чтоб нам провалиться…
…Первое время Джек находился в нервно-возбужденном состоянии, хотя ничего необычного не происходило. Андрей шел впереди, Дик — чуть позади и левее. Они просто шли, и Джек ловил, когда они пересекали полосу кустов, мягко отпущенные Андреем ветки. Шли молча, с носка на пятку, небыстро. Джеку казалось, что он очень шумит, — да так, наверное, он шел шумно по сравнению с новозеландцем и тем более с русским. Он почти испугался, когда услышал тихий шипящий выдох, означавший «стой, ложись», но лег сразу же и нашарил подошву сапога Андрея. Постучал по нему: «Что там?» Холодная рука Андрея нашарила руку Джека: «Контролька. Сигналки. Начались поля. За мной». Джек то же самое передал подползшему сзади Дику.
Он оказался в середине цепочки и слабо представлял себе, что сейчас делает Андрей впереди. Ползли очень медленно, часто петляли, примерно через полчаса Андрей снова издал короткий шипящий звук. Дик переполз, не церемонясь, вперед через Джека, а на его место точно так же вернулся Андрей — лицо русского было мокрым, от него разило потом. Поползли снова, так же медленно.
До Джека внезапно и запоздало дошло, что его товарищи нашаривают мины, что все трое уже давно ползут по минному полю! Во рту тут же пересохло от страха. Почему-то вихрем, вскачь понеслись воспоминания о занятиях по минно-взрывному делу…
Джек дернулся, хватаясь за автомат — впереди ему почудились силуэты людей, стоявших густыми цепями… Но прожекторный луч, наискось метнувшийся по минным полям, высветил ряды противотанковых надолбов, стоявших вперемежку со вкопанными в землю «ежами» из старых рельсов, похожими на симметрично рассаженные одинаковые кусты…
Надолбы кончились. Впереди лежало, казалось бы, чистое ровное поле, за которым, уже у самых холмов, хаотично громоздились завалы из бревен, перевитые колючей проволокой, ржавой, но от этого не менее эффективной. Дика вновь сменил Андрей, шарил перед собой рукой, и Джек услышал, как он хмыкнул, а потом, повернувшись, просигналил по его руке: «Спотыкач. Над самой землей. Не под напряжением, но к току пригоден».
Спотыкач — тонкая, но достаточно прочная проволока — был натянут на столбиках в полуметре от земли и прятался в траве. Ползти под ним было неудобно и страшно — Джек отдавал себе отчет, что стоит кому-нибудь у врага ради проверки повернуть рубильник — и от них троих останутся только металлические части, да и то оплавленные. Наверняка ведь спотыкач подключается к току. Правда, это смерть мгновенная — молниеносней любой пули, пожалуй, и совершенно безболезненная. Однако это малоутешительно в любом случае…
От этих страшных мыслей, заставлявших обливаться потом, Джека отвлек раздавшийся совсем рядом беззаботный посвист какой-то птички. Англичанин вздрогнул; Андрей, обернувшись, показал два пальца и постучал по запястью: два часа. Джек кивнул — да, два часа ночи. Через два часа еще придет рассвет. Значит, осталось всего два часа. Два…
Прожекторный свет вновь пробежался через поле — туда, обратно, туда, обратно… Переждав, разведчики поползли снова.
Сразу за спотыкачем вперемешку были натыканы уже противотанковые и противопехотные мины. Сюрприз для тех, кто начнет проделывать проходы в заграждениях и завалах. Снова — медленное, методичное продвижение…
Джек постепенно погружался в ощущение оцепенелого ужаса. Он не мог себе представить, как можно преодолеть эту оборону, не столько широкую, сколько насыщенную, да еще и при обстреле с холмов…
Через завалы, переплетенные колючей проволокой и спиралями Бруно, ползти оказалось выматывающе трудно. Во-первых, прожектора тут светили чаще. Во-вторых, сплошь и рядом ноги оказывались выше головы, и Джек обнаруживал, что преспокойно, а главное, неотвратимо сползает руками и лицом на очередной моток колючей проволоки, притаившийся между двумя здоровенными сухими древесными стволами. Ему очень захотелось сказать «черт!», но он заметил подальше тоненькую растяжку и дернул Андрея за ногу; когда тот обернулся, указал на проволочку. В свете прожектора Джек увидел, что русский побледнел и развел сжатые в щепоть пальцы — картечная мина!
И не одна! Растяжки блестели всюду — их было так много, что их не потрудились даже закрасить… И они переплетались с колючкой и ветками, тянулись на разных уровнях, пересекались — в сущности, весь завал был превращен в одну большую ловушку вроде западни на опасного хищника, когда он сам застреливает себя, задев тросик, привязанный к спуску ружья или самострела, наведенного на тропу. Только тут, похоже, было достаточно задеть любую веревочку…
Андрей достал лопатку. Дик тоже. Джек, следуя их примеру, достал и разложил свою; он понял, что те хотят копать под завалом.
Это был единственный выход, хотя и очень медленный. Приходилось фактически рыть траншею, по которой они ползли один за другим… и теряли время. Тем более что работать было трудно из опасения задеть проволоки, поблескивающие над головой.
«Неужели они часто так ползают? — Эта мысль почти ужаснула. — Ну и война!» Джек уже сейчас отдал бы все на свете, чтобы только встать на ноги и выпрямиться в рост… Он вспомнил, как читал книгу «Метрополитен» — про тех, кто в Безвременье жил и воевал под Лондоном в метро, в пещерах, в бездонных подземельях. И уже тогда ему это не понравилось… Гордон Родрик и Уилл Брай — всплыли фамилии авторов.
