— Точно. — Фабиан расплылся до ушей, словно вручил мне дорогой подарок. — Мы останемся компаньонами на прежних условиях. Любой капитал, что вы привнесете, будет считаться вашей долей, а прибыль по-прежнему будет делиться пополам. Просто и красиво. Кажется, я уже доказал вам, что умею распоряжаться инвестициями?
— Да, здесь и сказать нечего, — закивал я.
— Каков поп, таков и приход, — изрек Фабиан. — Думаю, с вашей женой никаких сложностей не возникнет.
— Это будет зависеть от жены.
— Не от жены, а от вас, Дуглас. Надеюсь, вы остановите выбор на разумной девушке, которая будет любить вас и доверять вам и будет только рада доказать вам свое расположение и безграничную преданность.
— Боюсь, вы преувеличиваете мои достоинства, Майлс, — сказал я, припомнив историю своих взаимоотношений с женщинами.
— Вы слишком скромны, старина, я вам не раз уже это говорил.
— Однажды мне приглянулась прехорошенькая официантка из ресторана в Колумбусе, штат Огайо. Три месяца я ухаживал за ней, водил повсюду и добился лишь того, что в кино она позволяла держать себя за руку.
— Ничего, Дуглас, — подбодрил Фабиан, — с тех пор ваши акции здорово подскочили в цене. Женщины, с которыми вы будете сейчас знакомиться, окружены богатыми мужчинами средних лет, которые круглосуточно заняты приумножением своих капиталов и другими делами, и времени на женщин у них почти не остается. Да, встречаются среди них и мужчины, уделяющие внимание женщинам, но они ведут себя, как бы яснее выразиться, — недостаточно по-мужски, что ли. Или преследуют чисто финансовые интересы. Ваша официантка из Колумбуса даже не перешагнула бы порог кинотеатра ни с одним из них. В тех же кругах, где вы начнете вращаться, любой мужчина моложе сорока, с достатком, манерами джентльмена и не чурающийся женского общества, просто обречен на успех. Поверьте, старина, вам достаточно держаться естественно, как вы привыкли, и вы всех покорите. И совсем неплохо, что вы при этом можете позволить себе кое-что тратить на всякие мелочи. Надеюсь, пригласите меня шафером на свадьбу?
— Вы, похоже, все просчитали.
— Да, — спокойно ответил Фабиан. — И хочу, чтобы вы тоже научились считать на несколько ходов вперед. Я противник того, чтобы слово «расчетливость» приобрело в наши дни дурную репутацию. Пусть школьницы и призывники упиваются романтикой, Дуглас. Вы же должны стать расчетливым.
— Господи, как это… аморально, — не выдержал я.
— А я так надеялся, что вы не употребите это слово, — вздохнул Фабиан. — Неужто вы считаете, что поступили высокоморально, когда улизнули с деньгами, похищенными из отеля «Святой Августин»?
— Нет.
— Вот видите. А морально ли поступил я, увидев, что лежит в вашем чемодане?
— Нет, конечно.
— Мораль неделима, мой мальчик. Это не праздничный пирог, который можно разрезать на куски и разложить по тарелочкам. Давайте посмотрим правде в глаза, Дуглас, ведь де моралью вы руководствовались, когда расплевались с герром Штюбелем, а нежеланием оказаться с ним в одной камере, верно?
— От вас ничего не утаишь, черт побери! — в сердцах признался я.
— Рад, что вы так думаете, — улыбнулся Фабиан. — И еще: простите за назойливость, но я вновь повторю, что забочусь о ваших интересах. И что ваши интересы — это и мои интересы. Я порой задумываюсь над тем, какая жизнь нас ждет. Вы ведь согласны, что нам надо держаться друг друга, что бы ни случилось?
— Да.
— До сих пор, за исключением маленького недоразумения в Лугано. Между нами, кажется, было полное взаимопонимание.
— Пожалуй.
Я умолчал о том, что был вынужден по его милости поглощать сельтерскую.
— Я отдаю себе отчет в том, что такой образ жизни рано или поздно приестся. Жить на чемоданах, постоянно кочевать из отеля в отель, какими бы роскошными они ни были, — такое в конце концов надоест любому. Путешествия лишь тогда доставляют подлинную радость, когда вас ждет родной дом. Даже в вашем возрасте…
— Бога ради, не делайте из меня молокососа, — взмолился я.
Фабиан расхохотался:
— Какие мы чувствительные! Что делать — я завидую вашей молодости. — Его взгляд посерьезнел. — А вообще-то мы оба выигрываем от разницы в возрасте. Будь нам обоим по пятьдесят или по тридцать три, сомневаюсь, чтобы нашей дружбы хватило надолго. Стали бы соперничать, да и различия в характерах сказались бы. А так ваш темперамент и мой опыт уравновешиваются. К общему благу.
— Какой там темперамент? — Я покачал головой. — Просто порой ваши аферы меня в дрожь вгоняют. Он опять расхохотался:
— Позвольте ваши слова считать комплиментом в мой адрес. Кстати, Лили или Юнис не справлялись, чем вы зарабатываете на жизнь?
— Нет.
— Молодцы сестрички, — похвалил он. — Настоящие леди. Ну а кто-нибудь интересовался? После того, что случилось в отеле, естественно?
— Только одна дама. В Вашингтоне. Как вы догадались, я имел в виду несравненную Эвелин Коутс.
— И что вы ответили?
— Что унаследовал кучу денег.
— Недурно. На первое время, во всяком случае. Если в Гштааде возникнет необходимость, держитесь той же версии. Попозже придумаем что-нибудь еще. Скажем, например, что вы консультант по рекламе. Под такую профессию можно подогнать все что угодно. Любимое прикрытие для агентов ЦРУ в Европе. К тому же, в любом обществе вас воспримут спокойно. У вас такая честная физиономия, что никому в голову не придет усомниться в ваших словах.
— А как насчет вашей физиономии? — полюбопытствовал я. — Ведь нас будут все время видеть вместе. — Моя-то? — задумчиво переспросил он. — Порой я часами изучаю ее в зеркале. И вовсе не из тщеславия, заверяю вас. Из любопытства. Да-да, из чистого любопытства. Честно говоря, я до сих пор не уверен, что знаю, как я выгляжу со стороны. Забавно, не правда ли? Как вы считаете?
— Вы похожи на потасканного плейбоя, — мстительно произнес я.
Фабиан тяжело вздохнул.
— Порой, Дуглас, — сказал он, — лучше уж не быть столь откровенным.
— Вы же сами спросили.
— Ну и что? Могли не отвечать, — проворчал он. — В следующий раз не спрошу.
Помолчав немного, он добавил:
— Последние годы я усиленно старался выглядеть, как отошедший от дел английский фермер-джентльмен.
По-видимому, судя по вашей реплике, я мало в этом преуспел.
— Просто я не знаю, как выглядят пожилые английские фермеры-джентльмены. В «Святом Августине» они не часто появлялись.
— Но все же не догадались, что я урожденный американец?
— Нет.
— И то хорошо. — Фабиан разгладил усы. — А вам никогда не хотелось пожить в Англии?
— Нет. Хотя меня вообще никогда никуда не тянуло. Будь у меня все в порядке со зрением, я бы никуда из Вермонта не уезжал. А почему вы спросили про Англию?
