– Там где-то есть пулеметное гнездо. Они установили пулемет и ждут, когда мы пойдем в атаку.
До сих пор это не имело особого значения. Взвод оставался на месте, река представляла собой слишком большое препятствие для патрулей, и пулемет, если он там действительно был, не мог достать укрывшихся за гребнем солдат. Если же у немцев позади были минометы, то они старались их не обнаруживать. Но, как стало известно, на рассвете придет саперная рота и попытается навести через реку понтонный мост. Рота Майкла должна переправиться по мосту и войти в соприкосновение с немцами, обороняющими высоту на противоположном берегу. После этого, на следующее утро, свежая рота пройдет через их боевые порядки и будет продвигаться дальше… В штабе дивизии такой план действий, несомненно, выглядел отлично. Но он не нравился Хулигену, пристально вглядывавшемуся в черную реку с обледенелыми берегами и в безмолвный, покрытый кустарником и пятнами снега склон на той стороне.
Когда Ной, Майкл, Пфейфер и Крейн подошли к позиции взвода, Хулиген разговаривал с капитаном Грином по полевому телефону, привязанному ремнем к дереву.
– Капитан, – говорил он. – Не Нравится мне все это. Что-то они слишком притихли. Где-то на гребне есть замаскированный пулемет. Я чувствую, что есть. Сегодня ночью в нужный момент они осветят местность ракетами и зададут нам жару. Ведь перед ними пятьсот ярдов открытого пространства, да еще мост. Перехожу на прием.
Он слушал. Голос капитана тихо потрескивал в трубке.
– Слушаю, сэр, – сказал Хулиген, – я позвоню вам, когда выясню. – Он вздохнул, повесил трубку и снова навел бинокль на тот берег реки, задумчиво чмокая губами. Он был похож на ученого, решающего трудную задачу. – Капитан приказал выслать сегодня днем дозор, – сказал Хулиген. – Нужно пройти на виду у противника, если потребуется, до самой реки, чтобы вызвать на себя огонь. Тогда мы установим место, откуда стреляют, вызовем огонь минометов, и от немецкого пулемета останутся рожки да ножки. – Хулиген поднес к глазам бинокль и снова стал вглядываться сквозь легкую дымку в невинно выглядевший гребень по другую сторону реки. – Охотники есть? – небрежно бросил он.
Майкл посмотрел вокруг. Семь человек слышали Хулигена. Они согнулись в своих мелких окопчиках под самым гребнем, проявив вдруг повышенный интерес к винтовкам, к строению земли на стенках окопов, к кустам, стоявшим перед их глазами. Три месяца назад, подумал Майкл, он, вероятно, по глупости вызвался бы охотником, чтобы искупить свою вину. Но теперь Ной кое-чему научил его. В наступившей тишине он продолжал внимательно разглядывать свои ногти.
Хулиген тихо вздохнул. Прошла минута, и каждый напряженно думал о том моменте, когда идущий впереди солдат этого дозора вызовет на себя огонь немецкого пулемета.
– Сержант, – вдруг раздался вежливый голос. – Вы не возражаете, если мы присоединимся к вам?
Майкл поднял глаза. Лейтенант из службы снабжения и его два спутника неуклюже поднимались по скользкому склону. Просьба лейтенанта повисла в воздухе над солдатами, скорчившимися в ячейках, безумно-легкомысленная, как реплика веселого чудака из венгерской оперетты.
Хулиген удивленно обернулся, его глаза сузились.
– Сержант, – сказал Крейн, – лейтенант прибыл сюда за трофеями, он хочет увезти их в Париж.
Мимолетное, необъяснимое выражение промелькнуло на тонком длинном лице сержанта, заросшем иссиня-черной щетиной.
– Сделайте одолжение, лейтенант. – Хулиген говорил приветливо и даже с необычным для него оттенком подобострастия. – Это для нас большая честь.
После подъема в гору лейтенант часто дышал. «Он не такой уж здоровый, как кажется, – подумал Майкл. – Наверно, там, в тылу, ему не приходится сейчас играть в поло».
– Я слышал, что это и есть фронт, – сказал лейтенант, хватаясь за протянутую Хулигеном руку. – Это правда?
– Да, сэр, в известном смысле, – уклончиво ответил Хулиген. Никто из солдат не проронил ни слова.
– Здесь совсем тихо, – сказал лейтенант, с изумлением посмотрев вокруг. – За два часа я не слышал ни одного выстрела. Вы уверены, что это фронт?
Хулиген вежливо засмеялся.
– Вот что я вам скажу, сэр, – проговорил он доверительным шепотом. – Я думаю, что немцы отошли неделю тому назад. По-моему, вы можете спокойно пройтись отсюда до самого Рейна.
Майкл не спускал глаз с Хулигена. Лицо сержанта было открытым и детски наивным. До войны Хулиген был кондуктором автобуса, курсировавшего по Пятой авеню. «Откуда у него такое артистическое дарование?» – недоумевал Майкл.
– Хорошо, – сказал лейтенант, улыбаясь. – Должен сказать, что здесь гораздо спокойнее, чем у нас на пункте сбора донесений. Правда, Льюис?
– Да, сэр, – подтвердил Льюис.
– Никаких тебе полковников, снующих взад и вперед и не дающих ни минуты покоя, – дружелюбно сказал лейтенант, – и не надо бриться каждый день.
– Да, сэр, – согласился Хулиген, – бриться каждый день нам не нужно.
– Я слышал, – сказал лейтенант доверительным тоном, глядя вниз, по направлению к реке, – что там можно набрать кой-каких немецких трофеев.
– Да, сэр, конечно. На этом поле полно касок, люгеров и дорогих фотоаппаратов.
«Он зашел слишком далеко, – думал Майкл, – теперь он зашел слишком далеко». Он бросил взгляд на лейтенанта, интересуясь, как тот воспринимает все это, но на его здоровом, румяном лице было только выражение страстной алчности. «Боже мой, – с отвращением подумал Майкл, – кто только произвел его в офицеры?»
– Льюис, Стив, – сказал лейтенант, – давайте спустимся вниз и посмотрим, что там делается.
– Подождите, лейтенант, – с сомнением в голосе сказал Льюис. – Спросите его, нет ли там мин?
– Что вы? – ответил Хулиген. – Гарантирую, что никаких мин там нет.
Семеро солдат взвода неподвижно сидели на корточках в своих окопах и смотрели в землю.
– Вы не возражаете, сержант, – спросил лейтенант, – если мы спустимся вниз и немного попасемся?
– Чувствуйте себя как дома, сэр.
«Теперь, – думал Майкл, – теперь он им скажет, что все это шутка, покажет им, какие они ослы, и выпроводит их отсюда…»
Но Хулиген стоял, не двигаясь.
– Вы, пожалуйста, не упускайте нас из виду, хорошо, сержант? – сказал лейтенант.
– Конечно.
– Ладно. Пошли, ребята, – лейтенант неуклюже пролез через кустарник и стал спускаться вниз по склону. Оба сержанта последовали за ним.
Майкл обернулся и взглянул на Ноя. Ной наблюдал за ним, его черные стариковские глаза смотрели твердо и угрожающе. Майкл понял, что Ной своим молчаливым пристальным взором подает ему знак не говорить ни слова. «Ну что же, – решил Майкл в свое оправдание, – это его взвод, он знает этих людей лучше, чем я…»
Он обернулся назад и посмотрел вниз.
