На улице сгущаются сумерки, один за другим зажигаются фонари. Официант приоткрывает окно, и в душное помещение начинает просачиваться вечерняя прохлада. Ева прислушивается к доносящимся снаружи звукам музыки, оживляется, подмигивает младшим:
— А пойдемте наружу? Там целый город празднует ваш день рождения, представляете?
— День Независимости же… — неуверенно тянут близнецы.
— Ничего подобного! Мы-то с вами знаем, в чью честь гуляния! Доедайте мороженое, и пошли. У меня есть отличная идея.
Ева выходит в уборную, младшие провожают ее удивленными взглядами.
— Утром она была злая, а теперь смотри… — шепотом говорит Сибил.
— Может, голова болела? — предполагает брат.
— Наверное. Знаешь…
— Знаю. Я тоже не хочу на карнавал. Домой бы.
Уильям протягивает руку, и сестра льнет к его ладони.
— Ты веришь, что мы могли ошибиться? — спрашивает девочка.
Брат пожимает плечами.
— Могли. Правда, раньше не ошибались же. Но раз Ева так спокойна…
Сибил отодвигает стул, подходит к брату, встает на цыпочки, обнимает его и целует в макушку.
— Я ее теперь боюсь. Она же тебя ударила.
Взгляд мальчишки становится по-взрослому острым и суровым. Он тихо вздыхает, смотрит в сторону открытого окна. Колышется легкая занавеска, ветер пахнет океаном.
— Будет дождь, — одними губами говорит Уильям.
Сестра лишь крепче обнимает его и тихо мурлычет. Она знает, что это успокаивает ее вторую половинку. Ее пугает неуверенность на лице Уильяма, и она старается поправить ситуацию как может.
Возвращается Эвелин, подзывает официанта, расплачивается по счету.
— Ну что, блондинчики, идем?
На улице их подхватывает людской поток — пестрая, распевающая песни, танцующая река празднующих горожан. Близнецы глазеют по сторонам, разглядывают яркие костюмы, маски, украшенные перьями и блестками, акробатов, прыгающих через голову прямо на ходу, жонглеров.
— Ева, погляди — там мистер с обезьянкой!
— Подойдите поближе, попросите у мистера погладить мартышку. Наверняка разрешит за мелкую монетку, — смеется сестра. — Только не потеряйтесь!
Она смотрит, как младшие пробираются сквозь толпу, крепко держа друг друга за руки. Кивает своим мыслям, прибивается к бродячему оркестру и идет рядом с передвижной платформой музыкантов, пританцовывая на ходу. Ей легко, хорошо и празднично, хочется петь и кружиться, поддавшись общему настрою.
«Я знаю, чего я хочу, — думает она, глядя на зажигающиеся над Нью-Кройдоном звезды. — Я точно знаю, что я такое и для чего родилась. Потерпи немного, я помогу тебе».
Мелькают тонкие руки, бьются на щеках короткие черные пряди, пляшет на груди алый мешочек гри-гри. Эвелин танцует, запрокинув лицо к небу.
— Нам разрешили погладить! У обезьянки такая жесткая шерсть, — вырывает ее из ритма танца голос Уильяма. — Ева, она замечательная!
Эвелин подхватывает близнецов под руки, тянет в круг.
— Идите к нам скорее! Танцуйте с нами!
Кто-то набрасывает на детей гирлянду из бумажных цветов, Сибил подбирает с земли ярко-алый гибискус, пристраивает за ухо. Близнецы включаются в танец — сперва робко, потом все смелее и смелее. Они старательно подражают движениям уличной танцовщицы, отплясывающей на платформе. Взрослые любуются ими, смеются.
— Какие красивые дети! Это ваши, мисс Фланнаган?
Ева оборачивается. К ней обращается худощавый мужчина солидного возраста с гладко зачесанными темными волосами с проседью. Лицо скрывает полумаска, но почему-то Эвелин уверена, что уже встречала этого господина в сером пиджаке. Где, когда — не помнит.
— Это мои брат и сестра, — отвечает Ева и настороженно спрашивает: — Мы знакомы, мистер?..
— С вами лично — нет, но я неплохо знаю ваших родителей. Близнецы все в отца, — вежливо улыбается мужчина. — А вы очень похожи на своего деда.
И, прежде чем Ева собирается спросить что-то еще, незнакомец коротко кланяется и исчезает в толпе. Девушка растеряно пожимает плечами и вскоре забывает о странном господине, поглощенная ритмом танца. Праздничная процессия приближается к городскому пляжу, ветер усиливается. Люди спускаются по каменным ступеням к океану, рассаживаются на песке. Эвелин выхватывает из толпы Сибил и Уильяма, ведет их за собой, ловко маневрируя между прохожими.
— Куда мы идем? — спрашивают близнецы.
Оба раскраснелись, Сибил пристроила свой цветок за ухо брату. Бело-розовая бумажная гирлянда, объединяющая детей, похожа на ожерелье из воздушной кукурузы.
— Это сюрприз, — таинственно отвечает Ева. — Не отставайте, мелкашки, скорее, скорее.
Она видит кого-то впереди, машет рукой. Сибил сильнее стискивает ладонь брата, заглядывает ему в глаза. Уильям напряженно всматривается в толпу, сжав губы в прямую линию.
— Дон! Эй, Дон! — кричит Эвелин.
Высокий плечистый парень оборачивается, шарит глазами по толпе. Видит Еву, удивленно вскидывает брови, машет ей в ответ. Девушка проталкивается к нему, близнецы почти бегут, стараясь успеть за ней, спотыкаются.
— Пошли-пошли-пошли! — подгоняет их Ева.
Секунды — и они догоняют Дона. Он глядит на них удивленно.
— Мадан? Не ожидал тебя тут увидеть.
— Здравствуй, — улыбается Эвелин. — Значит, судьба.
— Твои сестренки? — кивает парень на близнецов.
Сибил и Уильям смотрят на него, насупившись. Ева треплет их светлые кудри, смеется:
— Брат и сестра. У них день рождения сегодня.
Дон присаживается на корточки, растерянно улыбается:
— Прошу прощения, куклята. С днем рождения!
— Спасибо, мистер, — сурово отвечает Уильям.
— Дон, а можно тебя попросить?
Ева просто излучает обаяние, и парень мгновенно соглашается:
— Конечно, Мадан!
— Дай им разок задать ритм барабанщикам. У них талант. Сделай моим мелкашкам подарок!
Сибил и Уильям переглядываются, поднимают глаза на Еву.
— Поиграем? — шепотом спрашивает она. — Со считалочкой. Чтобы кони, да?
— Тут же люди… — неуверенно отвечает Сибил.
Эвелин обнимает ее, нежно целует в щеку.
— Малышка моя любимая, это же мои кони, да? Я буду осторожной, обещаю.
Девушка выпрямляется, глаза ее азартно сверкают.
— Играем?
Близнецы молча кивают. Дон осторожно спрашивает:
— Мадан, Этьен меня за это не прикончит?
— Этьен больше не распоряжается, — холодно отвечает Эвелин. — Ну, идем?
