— Пропустите, — требует она.
— Туда нельзя. Что вы себе позволяете?
Ева низко рычит Имя Камня, и стена вокзала напротив нее собирается в складки, словно мятый лист бумаги. Потолок угрожающе идет трещинами, роняет тяжелую люстру.
— Мне такое с вами проделать? С дороги!
Ее пропускают, и девушка бежит дальше. С разбегу бьется об неприметную дверь, ведущую в служебные помещения вокзала, несется по узким коридорам, спускается по лестницам. Заворачивает за угол и останавливается, будто налетев на незримую стену.
— Мамочка моя…
В тусклом свете единственной лампочки кровь на виске Элизабет выглядит черной, словно деготь. Широко распахнутые глаза смотрят мимо Евы, рот приоткрыт, на лице навеки застыла маска страха и изумления. Эвелин становится на колени, целует мать в щеку — нежно, как в детстве. Опускает ладонь на холодный лоб, закрывает Элизабет глаза.
В нескольких шагах дальше по коридору — дверь. Поддается слишком легко. Эвелин переступает порог, заставляет себя смотреть вперед. Из-под решетки, закрывающей сверху яму-подвал, по полу медленно растекается вода. И бессильно лежит на ржавых прутьях тонкая детская рука, сжимающая маленький мешочек на шнурке — белая, словно мрамор. Ева забывает, как дышать. Рвет вверх решетку, перехватывает запястье Сибил, второй рукой тянет к себе Уильяма. Близнецы кажутся ей тяжелыми, как каменные статуи. Девушка теряет равновесие, срывается в яму, барахтается, пытаясь удержать младших, захлебывается горькой ледяной водой.
Сильная рука хватает Эвелин за шиворот, не давая погрузиться под воду. Секунды — и девушку вытаскивают на край ямы.
— Подтягивайся, — выдыхает Этьен.
Ева хрипло дышит, тащит к себе за руку Сибил. Этьен подхватывает девочку под мышки, вынимает из воды. Пальцы Сибил накрепко переплетены с пальцами правой руки брата. Эвелин подталкивает Уильяма со своей стороны, помогая Леграну. И только оттащив близнецов от края, Этьен вытягивает Еву на мокрый бетон. Вдвоем они бросаются к детям, трясут их, тормошат. Тщетно.
— Нет же… Нет, не поздно! Делай, как я!
Этьен укладывает Сибил на спину, поворачивает ей голову вбок, кладет друг на друга ладони девочке на грудь, сильно и ритмично нажимает.
— Ева, очнись!
Эвелин садится на пол, обнимает Уильяма и тихо-тихо плачет, прижимая его к себе.
— Ева, черт возьми!!!
— Тс-с… Они спят. Не кричи, — улыбается девушка сквозь слезы, убирая со щек брата прилипшие светлые пряди. — Они так устали…
«Раз, два, три, четыре, — считает про себя Этьен. — Девять, десять…»
Руку под шею девочке, запрокинуть ей голову, глубоко вдохнуть, выдохнуть в приоткрытые белые губы. Снова ладони на грудину, считать до десяти. Руки чужие, холодные, слушаются с трудом.
— Помоги Уильяму! — просит Этьен. — Время, Ева! Время уходит!
Девушка тихо баюкает брата в объятьях, глядя в одну точку.
— Оставьте, Доктор Легран, — раздается из дальнего угла котельной мужской голос. — Они оба мертвы уже минут десять. Все ваши усилия тщетны.
Этьен бросает взгляд через плечо, не отрываясь от своего занятия.
— Полковник Стивенс? — хмыкает он. — Вы что здесь забыли?
— Встать! Отойти к стене, ну!
Худощавый немолодой мужчина в серой униформе подходит ближе, держа Этьена под прицелом пистолета. Легран медленно встает, перемещаясь так, чтобы закрыть собой Эвелин.
— Это даже лучше, чем я предполагал, — удовлетворенно кивает Стивенс. — Элитный нью-кройдонский смутьян в довесок к ведьме. Легран, вы знали, кого пригрели среди своих вудупанков?
— Какое вам дело, Стивенс? — мрачно огрызается Этьен. — Вудупанки чисты перед законом. И уж не вам об этом не знать. Уберите пистолет.
— Встать к стене! — рявкает Стивенс. — Фланнаган, тебя это тоже касается!
Эвелин бережно укладывает тело Уильяма на пол, выпрямляется.
— Этьен, в сторону, — коротко командует она и делает шаг вперед.
Сплетенная из волос веревка извивается в руках, как живая. Стивенс нервно облизывает губы, направляет пистолет на Еву.
— Не подходи, ведьма! Встань лицом к стене!
— Не тебе здесь распоряжаться, убийца, — глухо отвечает Ева и прыгает.
Выстрелов не слышно. Одна за другой падают на каменный пол четыре пули. Девушка толкает полковника в грудь, ухмыляется. Правый уголок рта ползет вверх, обнажая зубы.
— Я же тебя предупреждал: мои боги не любят огнестрельного оружия, — говорит Эвелин чужим мужским голосом.
Стивенс бледнеет, отбрасывает пистолет, словно ядовитую гадину. Пятится.
— Что ты теперь будешь делать, убийца? — скалится Эвелин.
Полковник бросается к двери, но Этьен опережает его, подсечкой сбивает с ног.
— Легран, в сторону. Сама разберусь.
Ева склоняется над поверженным полковником, набрасывает веревку, сплетенную из волос, ему на шею. Дергает вверх, заставляя Стивенса опуститься на колени. Он хрипит, цепляется пальцами за удавку, пытаясь высвободиться. Девушка смотрит на его усилия темными от ненависти глазами.
— Они наверняка звали на помощь, да? Они просили их выпустить, кричали и плакали. А ты, урод, стоял и смотрел.
Она немного ослабляет хватку, давая Стивенсу возможность перевести дыхание.
— Сладко тебе было, мразь? До дрожи в коленках сладко, ручаюсь. Ты же нас не один год выслеживал. Любишь смотреть на тех, кого загнал в угол? Любишь убивать невиновных, слабых?
— Эвелин, хватит! — не выдерживает Этьен.
— Не хватит! Вставай, мерзавец. Выводи нас отсюда. Этьен, идем.
Легран подходит к телам близнецов, поднимает Сибил на руки, укладывает рядом с братом. Цепляется за шнурок, свешивающийся из кулачка девочки, бережно разжимает стиснутые пальцы.
— Она это над водой держала, — замечает Эвелин, поглядывая в сторону Этьена.
Из мокрого мешочка в ладонь Этьену выпадает маленькая кукла вуду, так похожая на него самого. В горле ком, слезы наворачиваются сами.
«Вот что ты так берегла, малышка…» — с горечью думает он, надевая мешочек с фигуркой на шею.
За дверью слышится возня, приглушенные голоса.
— Легран, идем! Открывай дверь и держись за мной.
Ева убирает веревку с горла Стивенса, пропускает ее ему между зубами, натягивает.
— Пошел, скот! — приказывает она, толкая его в спину.
В тесном коридоре четверо военных кажутся большой шумной толпой. Эвелин выворачивает Стивенсу руку за спину, смотрит на солдат.
— Мы уходим, — говорит девушка уверенно. — И вы нас пропустите. Не так ли, полковник?
