В грязных коридорах дешевой гостиницы мячиком скачет эхо задорного хохота Элизабет Баллантайн. Сопровождающие маленькую процессию солдаты переглядываются, неодобрительно хмурятся. В войсках хорошо известно: полковник Стивенс не прощает наглецов.
* * *
В роскошном ресторане в центре Нью-Кройдона непривычно пусто. На окнах опущены тяжелые шторы, тихо наигрывает легкую мелодию скрипач. У входа и в фойе стоят вооруженные имперские гвардейцы.
— Вы так нас боитесь, что согнали сюда целую роту? — язвительно спрашивает Элизабет полковника Стивенса.
Стивенс щелкает крышкой часов, убирает их в карман, поворачивается к девушке.
— Если ты, дрянь мелкая, еще раз откроешь свой хорошенький ротик…
Брендон делает шаг и встает между полковником и Элизабет. Звенит тонкая цепь, опоясывающая перерожденного и не дающая ему поднять руки выше груди. Тут же кто-то из солдат тянется к оружию, но Стивенс отмахивается: все в порядке, разберусь.
— Либо ты уймешь свою девку сам, либо гостиница с клопами и сырым бельем покажется вам раем, — вполголоса обращается полковник к Брендону.
«Не угрожайте несовершеннолетней, полковник, — плавно жестикулирует перерожденный. — Это не делает вам чести».
— Смир-р-рно! — раскатисто доносится от входа.
Гвардейцы тут же застывают, как игрушечные солдатики. Открываются двери, и в ресторан входит богато одетый худощавый мужчина лет сорока в сопровождении охраны и нескольких с виду очень важных персон. В одном из сопровождающих Брендон узнает верховного главнокомандующего Уильяма Раттлера.
— На колени перед императором, — шепчет Стивенс и резко дергает Элизабет за руку.
Девушка спотыкается, и Брендон едва успевает подхватить ее. Испуганный женский возглас привлекает внимание высокого гостя.
— А, полковник Стивенс с подопечными! — восклицает он и протягивает ладонь для рукопожатия.
— Доброго вечера, Ваше Императорское Величество!
Стивенс сама любезность, сияет и улыбается. Элизабет жмется к Брендону и украдкой рассматривает императора. Аккуратно подстриженные темные волосы, резко очерченный рот, широкие скулы. Прямой взгляд льдисто-голубых глаз выдает человека, не знающего слова «компромисс». Девушка давит вздох, тихонько сжимает руку Брендона. «Люблю», — шепчет он ей одними губами.
— Давайте уже сядем ужинать. Я голоден, как медведь. И обойдемся без официоза. Длинные речи отвлекают от еды, — говорит император без улыбки и проходит к накрытому столу.
Главнокомандующий Раттлер садится по правую руку от Его Императорского Величества, Стивенс — по левую. Элизабет и Брендона полковник сажает рядом с собой, наклоняется к уху девушки и шипит:
— Что бы ни спросил император — у вас все хорошо, вы всем довольны, сотрудничать готовы. Ясно?
Элизабет не удостаивает его ответом. Она напряженно наблюдает, как с Брендона снимают цепь, пропускают под сиденьем стула и снова замыкают браслеты на запястьях перерожденного. Брендон рассматривает присутствующих, стараясь держаться спокойно. Его взгляд задерживается на верховном главнокомандующем. Раттлер слегка кивает ему в знак приветствия.
— Полковник Стивенс, а что вы не ухаживаете за дамой? — мягким баритоном спрашивает император. — И почему бы вам не представить очаровательную мисс присутствующим?
Стивенс натянуто улыбается, встает.
— Господа, — обращается он к собравшимся. — С позволения Его Императорского Величества представляю вам мисс Элизабет Баллантайн. Дочь сенатора Байрона Баллантайна.
С десяток заинтересованных взглядов обращаются в сторону Элизабет. Девушка бледнеет, нервно теребит вышитую салфетку на коленях. Император смеется, заметив ее растерянность.
— Как вас встретили, мисс Баллантайн? Хорошо ли прошло путешествие?
Элизабет смотрит сперва на Брендона, потом на Стивенса и еле слышно отвечает:
— Я приехала сюда вместе с Брендоном. Как могут чувствовать себя те, кого заставили вернуться, прибегнув к шантажу и угрозам?
Стивенс фыркает, бросает на девушку насмешливый взгляд.
— Мой император, дорога была тяжелой, наша маленькая мисс немного утомлена и несет чушь. И норов унаследовала не иначе как от отца.
Император улыбается, кто-то из присутствующих смеется и отпускает реплику насчет дурной крови и соответствующего воспитания. Элизабет убирает с колен салфетку, оглядывается на Брендона. Тот хмуро качает головой: не надо.
«Я должна», — отвечает она на амслене и встает.
— Сир. Брендон добровольно согласился сотрудничать с вами. Но почему с нами обошлись как с каторжанами, когда мы приехали сюда? Почему нас перевозят в наручниках, запирают в четырех стенах, угрожают?
— А ну сядь, — цедит Стивенс так тихо, что слышит только девушка.
— Ваше Императорское Величество, — звонким от слез голосом чеканит Элизабет. — Нам не предъявили никаких обвинений, но по…
Удар по губам отбрасывает девушку на место. Брендон рвется к ней, звенят натянутые цепи.
— Покорнейше прошу простить меня, мой император. Но я все же скажу, — мрачно произносит Уильям Раттлер, ворочая слова, будто каменные глыбы. — Достойный офицера поступок — бить в лицо ребенка. Вы предусмотрительно обезопасили себя от ее спутника, Стивенс. Браво.
Генерал тяжело поднимается, подходит к Элизабет и промокает ее разбитую губу платком. Почувствовав в подтянутом пожилом мужчине поддержку, Элизабет смотрит на Раттлера полными слез глазами. Брендон, стиснув зубы, раз за разом дергает цепи.
Император театрально приподнимает брови и обращается к присутствующим:
— При всей жесткости методов надо отдать должное полковнику Стивенсу, господа. Его план сработал. Благодарю, полковник.
Стивенс широко улыбается, разводит руками:
— Retirez à la fille sa poupée, et la fille viendra elle-même vous chercher. Et voilà que vous aurez celle qui a hérité du don des Ballantyne
[5]
.
Элизабет бледнеет, смотрит на него с ненавистью. Усмехается, приподнимая уголок верхней губы, и цедит сквозь зубы:
— Je parle très bien français, mon colonel. Et à vos actes, une robe de catin convient beaucoup mieux qu'une tenue d'officier, Stevens
[6]
.
