— Ты что с волосами сделала, страшилище?
— Не нравится — обреюсь, — нарочито сурово бурчит она.
— Не вздумай! Лысая и без сисек — такую только в зоопарк.
— Милый, что-то у тебя одна тема на уме, — сдерживая улыбку, замечает Элизабет. — Плохо с девушками на службе?
Алан краснеет до корней волос, усмехается.
— Есть у меня одна. В столице. Видимся иногда.
— Мелкашки! — восклицает Ева и заливается хохотом, указывая за спины брата и родителей.
По перрону, чеканя шаг, шествует майор Коппер. С мрачным и торжественным видом он ведет за уши пару худеньких белокурых подростков. Бежевые рубашки, штаны до колен, аккуратные белые носочки, клетчатые кепки, сдвинутые на затылок. На совершенно одинаковых ангельски красивых личиках — выражение оскорбленной невинности, в голубых глазах застыли невыплаканные слезы.
— Мама! Папа! — отчаянно кричат близнецы, увидев родителей.
Коппер разжимает пальцы, и дети со всех ног несутся к Брендону и Элизабет, обнимают их и прячут хитрые улыбки.
— Малыши мои! — шепчет Элизабет, покрывая щеки близнецов поцелуями. — Как я соскучилась, мои родные…
«Коппер, что они опять натворили?» — спрашивает Брендон.
«За те четыре часа, что мы сюда добирались, они успели проползти под столами в вагоне-ресторане и троим джентльменам связали между собой шнурки. Алан отловил их, когда они прожигали лупой ботинок. Перед прибытием адовы детки забрались в багажный вагон и построили дом из чемоданов. Собственно, всё».
Ева и Алан хохочут в голос, Брендон сгибается пополам, закрывая лицо ладонями. Элизабет прижимает близнецов к себе, утирая слезы рукавом.
— Несправедливо драть детям уши! — обиженно кричит один из подростков.
— Сибил… или Уильям? — неуверенно начинает Элизабет.
— Я Сибил, мама.
— Прости, родная. А где бабушка?
— У бабушки это… амор! — округляет глаза Уильям.
Они с Сибил переглядываются, на губах появляется и тут же прячется улыбка.
«Твоя мать отправила детей одних через Атлантику?» — хмурится Брендон.
— Мы прекрасно долетели, — звенящим голоском отвечает Сибил.
«Капитан дирижабля высказал мне при встрече все, — мрачно жестикулирует Коппер. — Я заплатил за исписанный детками бортовой журнал, за разрисованные стены в каюте, за два испорченных комплекта постельного белья и нервный срыв у стюарда, приставленного приглядывать за юными бандитами».
— Он пытался развести нас по разным каютам, — горестно кривит губы Уильям.
— А в бортовом журнале мы делали записи и вели дневник полета, — вздыхает Сибил. — Не ругайте бабушку. Она прислала вам письмо. Вот оно.
Она вынимает из кармана штанов измятый конверт, протягивает матери. Пока Элизабет распечатывает послание и пробегает взглядом по неровным строчкам, Эвелин подходит к Копперу. Бережно касается рукава заношенной кожаной куртки и шепчет так тихо, что слышит только майор:
— Здравствуй, Роберт. Я так соскучилась по тебе…
* * *
После ужина мужчины собираются в гостиной побеседовать, Элизабет уходит в детскую взбить подушки, а Ева с близнецами располагаются в палисаднике на качелях. Девушка садится в середину, а Сибил и Уильям пристраиваются по бокам. Эвелин задумчиво поглаживает младших по светлым волосам, близнецы мурлычут, как котята.
— Как мы по вам скучали, мелкие пакостники, — вздыхает Ева. — Рассказывайте, чему вас за границей учат.
Уильям запускает руку в пакет с конфетами у старшей сестры на коленях, вынимает пару леденцов. Один протягивает Сибил, второй отправляет в рот.
— Учат языкам, манерам, истории и географии, — скучно перечисляет Сибил.
— Еще математике и пению, — вторит ей Уильям.
— Нравится?
Близнецы обмениваются взглядами и в один голос отвечают:
— Нет. Это скучно.
— Бедолажки мои, — сочувственно качает головой Ева. — А есть, что нравится?
— Чтение. В школьной библиотеке много красивых книжек. Там истории про чудовищ и битвы. С картинками, — оживляется Уильям.
— А в замке есть комнаты, про которые никто не знает. С окошками, — делится тайной Сибил. — Мы там прячемся — от бабушки и когда хочется поиграть.
— Мне бы такую комнату, — вздыхает Ева. — Чтобы спрятаться и никто не нашел.
Близнецы обнимают ее, ластятся.
— Не грусти. У тебя амор, да, Ева? — спрашивает Уильям.
— Когда амор, людям хорошо, — возражает ему Сибил.
— Хорошо от амора только вместе. А Ева одна, видишь?
Эвелин улыбается, прижимает обоих к себе.
— Мне хорошо, когда я с вами.
Сибил отталкивается ногами от земли, раскачивает качели. Уильям, прищурив пронзительно-голубые глаза, смотрит в небо.
— Облако-слон. Только вверх ногами и со спины, видишь, Сибил?
— Ага. Ева, почему одинаковых облаков не бывает?
— Бывает. Только они никак не могут друг друга найти. Плавают над землей по всему миру, ищут и не находят… — отвечает она задумчиво.
Уильям ерзает, устраиваясь поуютнее, зевает.
— Одно облако-слон сейчас здесь, а второе…
— В Париже? — спрашивает Сибил.
— Угу, там. Они не могут договориться, где встретиться, потому что…
— Потому что наверху сильный ветер и они не слышат друг друга, — заканчивает за него Сибил.
Эвелин молчит и улыбается, слушая их болтовню. Присутствие близнецов умиротворяет ее, исчезает привычное напряжение и тоска. Словно время идет вспять, возвращая их в детство. Шуршит пакет со сладостями, закатное солнце мягко золотит макушки близнецов. От Сибил пахнет ванилью, от Уильяма — корицей.
— И почему вас мама путает? — вслух думает Ева.
— Потому что мы — один человек, — серьезно отвечает Уильям.
— Бабушка тоже путает. И в школе все. И противный Коппер, — дует губы Сибил. — Нас заставляли надевать разную одежду. Бабушка даже вышивала имена на рубашках. Только мы в туалете переодевались. И опять начиналась путаница.
— Ева, нас же не отдадут в разные школы, правда? — с надеждой спрашивает брат.
— Конечно. Пусть только попробуют. Я их в камень превращу.
— Коппера преврати. Он нам уши драл.
— Сибил, перестань. Он хороший, — возражает Ева.
Девчонка хмуро встряхивает кудрями, спрыгивает с качелей.
— Он нас не любит. Дружит только с Аланом. Когда он с Коппером, мы и для него сразу плохие и во всем виноватые, — возмущенно машет руками она.
