— Дурную кровь следует выпустить. Может быть, это излечит страну. Трусливые люди бесцельно слоняются вокруг тяжело больного. Если оставить все как есть, то мы потеряем страну. — Макико произнесла это легко, как стих, и это согрело застывшую душу.
Исао обернулся, услышав за спиной частое дыхание и шорох травы. Устыдился того, как учащенно забилось его сердце. Наверное, в сад забралась бродячая собака. Об этом говорило прерывистое дыхание и грубое, словно раздвигавшее траву сопение.
14
Во второй половине сезона дождей осадков было не так много, тем не менее день за днем над головой висело тусклое, грязное небо, но наконец все это кончилось, а в университете как раз наступили каникулы.
Исао получил от лейтенанта Хори открытку, размашисто написанную жирным карандашом. Лейтенант сообщал, что прочел «Историю „Союза возмездия”» сам, потом давал читать ее товарищу, поэтому книга лежит у него на службе, и Исао может зайти за ней в любое время.
И вот как-то после обеда Исао отправился в третий полк, стоявший в Адзабу.
Полк блистал в лучах летнего солнца.
Сразу у ворот бросалась в глаза главная достопримечательность — современное здание казармы, но пыль, клубившаяся у деревьев на краю казарменного плаца, и плывущий откуда-то запах конюшни хорошо передавали дух армии, где само это огромное пространство делалось священным и тянулось к небу, затянутому тучами песка.
На плацу маршировал отряд: отсюда казалось, что вдали под лучами заходящего солнца выстроился лес карандашей цвета хаки.
Подошедший солдат объяснил Исао:
— Там лейтенант Хори обучает новобранцев. Он закончит минут через двадцать, может быть, хотите посмотреть?
И Исао под палящим летним солнцем двинулся за караульным.
Здесь все было открыто солнцу. Группа сплошь цвета хаки вскоре предстала во всей красе — со сверкающими пуговицами и латунными цифрами 3 на красных петлицах пехоты. Сейчас взвод маршировал, и армейские сапоги с чавканьем вгрызались в землю. Лейтенант Хори, выставив перед собой обнаженную саблю, подавал сильным, как у хищной, пронесшейся над головой птицы, голосом учебные команды.
— По пять, напраа-во, — голос наполнял ожиданием, и вот оно:
— Марш! — При этих словах солдаты на оси вращения колонны поворачивают мокрые от пота лица точно вправо и после нескольких первых шагов ждут, когда внешний край строя сделает широкий изгиб. Четыре ряда колонны один за другим становятся похожими на редкую изгородь, а когда поворот заканчивается, опять складываются, как веер.
— Влево… Стройсь! — выкрикнул лейтенант, и пятерки, рассыпавшись в строгом порядке, бегом перестроились во фронт влево от командира.
— Направо… Марш! — мужественный голос лейтенанта, блеск его клинка неслись прямо к летнему небу. Строй развернулся, и теперь от Исао удалялись спины, темные от пота. По спинам было заметно, как солдаты стараются восстановить сбившееся при перестроении дыхание.
— Разойдись! — скомандовал лейтенант и направился к Исао, но неожиданно остановился и крикнул:
— Стройся! — Когда он повернулся, стало заметно, как под блестевшей на солнце черной фуражкой с обгоревшей переносицы и плотно сжатых губ скатываются капли пота.
Лейтенант не оборачивался, поэтому подбежавшие издали солдаты, сделав крюк, толкаясь, построились в две шеренги прямо перед Исао. Придирчиво осмотрев равнение, лейтенант опять подал команду:
— Разойдись!
— Стройся! — И солдаты с ружьями снова опрометью бежали по горячей земле.
Команды «Разойдись!», «Стройся!» чередовались несколько раз, порой рядом с неподвижно стоящими Исао и его провожатым проносился вихрь, обдавая запахом пыли, пота, кожи, звуками тяжелого дыхания, а следом на сухую землю падали темные капли пота. На спине лейтенанта тоже выступили большие мокрые пятна.
Под небом, призрачно затягивавшимся вдали паутиной летних облаков, солдаты, не замечая чудесной густой тени деревьев, окружавших плац, строились, рассыпались, двигались в разных направлениях. Меняли строевой порядок, делали точные движения. Казалось, солдат двигали невидимые, нависшие над ними гигантские пальцы. Исао решил, что это персты солнца. Командовавший солдатами лейтенант всего лишь заменял один из этих пальцев. В таком случае его громкий голос командира звучал напрасно. Невидимые гигантские пальцы, двигавшие фигуры на шахматной доске… источник их силы был именно в солнце над головой, в сверкающем солнце, в котором было все, даже смерть. Этим солнцем был император.
Только здесь пальцы солнца действовали определенно, с математической точностью. Да, только здесь! Приказы его величества, как рентгеновские лучи, пронзали пот, кровь и плоть молодых людей. Императорский герб — хризантема, блистающая высоко на фасаде штаба, взирал на этот красивый, с запахом пота, строгий порядок смерти.
В другом месте? Нет, в другом месте все не так. Там все заслонено от солнца.
Закончивший занятия лейтенант Хори подошел, скрипя белыми от пыли гетрами, поздоровался с Исао.
— Хорошо, что пришел! — Потом отослал караульного:
— Спасибо, теперь я сам все покажу.
Направляясь к большому, желтому зданию в форме эллипса, он с гордостью проговорил:
— Ну как? Это самая современная казарма в Японии. Даже лифт есть.
А потом, когда поднимался по каменной лестнице у конюшни:
— Сегодня я их порядком погонял. Но, наверное, по новобранцам это не видно.
— Мне показалось, что все в полном порядке.
— Да? Летом солдатам полагается дневной сон. Если после сна их не погонять, они не проснутся.
Офицерская комната первого батальона, в котором лейтенант служил ротным командиром, была на третьем этаже. На стенах висели защитные костюмы для обучения штыковому бою. У окна стоял стол, были и стулья с торчащей из сидений соломой.
Пока лейтенант, сняв китель, вытирал пот, Исао смотрел из окна на просторный внутренний двор. Дневальный принес чай, поставил на стол и ушел.
Во внутреннем дворе отряд обучался штыковому бою, пронзительные крики долетали сюда из окна. Во двор выходили шесть лестниц, здесь был, считая полуподвальное помещение, четвертый этаж, а часть здания через двор вместе с полуподвалом была в три этажа. Над выходами стояли крупные белые цифры «14», «13» — угрожающе тянули свои ветви, покрытые густой листвой, три дерева гинко, на концах ветвей росших в разных местах двора криптомерии свисали молодые побеги, но было так тихо и безветренно, что даже и они не шевелились.
Вернулся лейтенант, переодевшийся в белую рубашку с короткими рукавами, одним глотком осушил чашку и, позвав дневального, приказал принести еще чаю.
— Да, возвращаю книгу, — он небрежно достал из ящика стола «Историю „Союза возмездия”» и положил ее перед Исао.
