Вопрос был улажен. Дом превратился в комитет, а комитет навестил Пирата.
В курятнике стало очень тесно, когда они все в него забрались. Пират пытался скрыть свою радость под ворчливым тоном.
– Погода стоит плохая, — начал он светскую беседу. И потом: — Может, вы не поверите, а я снял с шеи Рудольфа клеща величиной с голубиное яйцо. — Затем он презрительно отозвался о своем доме, как подобает хозяину. — Он слишком мал, — сказал он. — И недостоин того, чтобы принимать в нем друзей. Только здесь тепло и уютно, особенно собакам.
Тут заговорил Пилон. Он сказал Пирату, что тревога за него убивает его друзей; но если бы он согласился жить у них, они снова могли бы спать со спокойной совестью.
Это потрясло Пирата. Он поглядел на свои руки. И он поглядел на своих собак, ища утешения и поддержки, но собаки отводили глаза. Наконец он стер счастье со своих глаз тыльной стороной ладони и вытер руку о свою большую черную бороду.
– А собаки? — спросил он тихо. — Вы и собак зовете? Моим собакам вы тоже друзья?
Пилон кивнул.
– Да, мы зовем и собак. Для собак будет отведен целый угол.
Пират был гордым человеком. Он боялся, что не сумеет держаться с должным достоинством.
– Уходите пока, — сказал он умоляюще. — Идите пока домой. Я приду завтра.
Его друзья понимали, что он чувствует. Они выползли за дверь и оставили его одного.
– Он будет счастлив с нами, — сказал Хесус Мария.
– Бедняжка, до чего он одинок, — добавил Дэнни. — Если бы я только знал, я бы уже давно пригласил его, даже не будь у него клада.
Они все пылали огнем радости.
Скоро они привыкли к новым жильцам. Дэнни с помощью кусочка синего мела отделил в большой комнате один из углов, который собаки не должны были покидать, пока находились в доме. В этом же углу вместе с собаками спал и Пират.
Теперь, когда в доме жило уже пять человек и пять собак, в нем стало тесновато, однако с самого начала Дэнни и его друзья поняли, что пригласить Пирата их надоумил тот усталый и замученный заботами ангел, который следил за их судьбами и охранял их от зла.
Каждое утро, задолго до того, как его друзья просыпались, Пират выбирался из своего угла и в сопровождении собак отправлялся на обход ресторанов и пристаней. Он принадлежал к тем людям, которых все жалеют. Вручаемые ему пакеты становились все объемистее. Друзья не пренебрегали его дарами и охотно принимали их: свежую рыбу, куски пирогов, непочатые черствые булки, мясо, которое достаточно было потереть содой, чтобы плесень сошла бесследно. Теперь они зажили по-настоящему.
И то, что они принимали его приношения, трогало Пирата куда больше, чем любое благодеяние, которое они могли бы ему оказать. Когда он смотрел, как они поедают принесенные им припасы, в его глазах светилось обожание.
По вечерам, когда они сидели у печурки и ленивыми голосами сытых богов обсуждали последние события, волновавшие Тортилья-Флэт, взгляд Пирата перебегал ото рта ко рту, и губы его шевелились, шепотом повторяя слова, произносимые его друзьями. Собаки ревниво ластились к нему.
И эти люди — его друзья, говорил он себе по ночам, когда в доме воцарялся мрак, а собаки теснее прижимались к нему, чтобы всем было тепло. Эти люди так его любили, так из-за него беспокоились, что не могли позволить ему жить в одиночестве. Пират без конца твердил себе это, потому что никак не мог поверить в столь чудесную, столь невероятную вещь. Его тачка стояла теперь во дворе Дэнни, и каждый день он рубил дрова и продавал их. Но Пират так боялся упустить хоть одно слово из вечерних бесед своих друзей и хотя бы на час лишиться возможности чувствовать веяние дружеской теплоты, что он уже несколько дней не навещал своего тайника и не добавлял туда заработанные монеты.
Его друзья были очень добры к нему. Они обходились с ним с самой изысканной любезностью, но он всегда был под наблюдением чьих-то глаз. Когда он катил свою тачку в лес, один из друзей сопровождал его и сидел на бревне, пока он работал. Когда он перед сном спускался в овраг, Дэнни, или Пабло, или Пилон, или Хесус Мария шли вместе с ним. А ночью, как бы бесшумно он ни двигался, ему не удавалось выбраться из дома без того, чтобы за ним не последовала чья-то тень.
В течение недели друзья довольствовались тем, что просто следили за Пиратом. Но в конце концов такая бездеятельность им надоела. Действовать прямо, само собой разумеется, было нельзя — это они хорошо понимали. И вот как-то вечером у печки завязалась беседа о том, стоит ли прятать накопленные деньги. Начал Пилон:
– У меня был дядя, настоящий скряга, и он спрятал свое золото в лесу. Один раз он пошел посмотреть на него, а его уже нет. Кто-то нашел это золото и украл. Дядя был тогда уже стариком, и так как все его деньги пропали, он повесился.
Пилон с удовлетворением заметил тревогу, омрачившую лицо Пирата.
Дэнни тоже заметил ее и тут же подхватил:
– Вьехо, мой дед, которому принадлежал этот дом, тоже закопал деньги. Не знаю сколько, но он слыл богатым, так что, наверное, их было долларов четыреста, не меньше. Вьехо вырыл глубокую яму и положил в нее деньги, а потом засыпал землей, а потом набросал сверху сосновых игл, чтобы никто не мог догадаться, что тут копали. Но когда он вернулся, яма была раскопана, а от денег и помину не осталось.
Губы Пирата беззвучно повторяли каждое слово. На лице его был написан ужас. Его пальцы перебирали жесткую шерсть на загривке Сеньора Алека Томпсона. Друзья переглянулись и на время переменили тему. Они заговорили о любовных делах Корнелии Руис.
Ночью Пират выскользнул из дома, собаки выскользнули вслед за ним, а Пилон выскользнул вслед за всеми ними. Пират быстро углублялся в лес, уверенно перепрыгивая через поваленные деревья и кучи хвороста. Пилон кое-как поспевал за ним. Но когда они прошли так мили две, Пилон совсем запыхался и был весь исцарапан. Он остановился, чтобы перевести дух, и вдруг заметил, что впереди все звуки прекратились. Он подождал, прислушался, порыскал вокруг, но Пират как сквозь землю провалился.
Только через два часа усталый Пилон добрался до дома. Там в углу среди своих собак крепко спал Пират. Когда Пилон вошел, собаки подняли головы, и Пидону показалось, что они ехидно ему улыбнулись.
На следующее утро в овраге происходило совещание.
– Выследить его невозможно, — сообщил Пилон. — Он исчезает. Он видит в темноте. Он знает в лесу каждое дерево. Надо найти какой-то другой способ.
– Может, это в одиночку трудно, — предположил Пабло. — Вот если мы все пойдем за ним, так, может, кто-нибудь его и проследит.
– Сегодня вечером мы опять будем разговаривать — сказал Хесус Мария, — только страшнее. Одна моя знакомая дама хочет подарить мне немного винца, — скромно добавил он. — Может, если Пират чуточку выпьет, ему будет труднее от нас ускользнуть.
На этом и порешили. Знакомая дама подарила Хесусу Марии целый галлон вина. Что может сравниться с восторгом Пирата, когда в этот вечер перед ним поставили банку, полную вина и он сидя в кругу друзей, попивал вино и слушал их беседу?
