– А сейчас мы увидим Свободу…
Я смотрю на наш поезд, на три наших вагона… вижу, как прибывают другие поезда… к другим платформам… и еще… поезда из трех вагонов, вроде нашего… три… четыре… пять… фольксштурмисты открывают их… полно людей, таких же отупевших, перелезают через доски… откуда прибывают эти люди?… Отовсюду… Ретиф знает… рабочие и служащие… итак, Оддорт – место великой встречи?… И мы в ней участвуем!.. Этот вокзал без вывесок и указателей…
– Я не знаю, в курсе ли вы…
Еще одна новость!
– После генерала Свободы – это я! Второй человек!..
– Это правда. Ретиф?
– После него – я!
– И что дальше?
– Вы сейчас увидите нас в работе!
– Я согласен увидеть что угодно… я ютов ко всему, Ретиф!
– Но вы мне поможете?
– Ни в чем не могу вам отказать, дорогой друг!
– А теперь вы увидите еврея… я, он знает… он давно уже знает… взгляните-ка на него!..
И тут я вижу… мужчину с маленькой бородкой, с проседью… лицо очень темное, с оливковым оттенком… нос действительно изогнут, как… глаза черные, тоже… такие типы, должно быть, встречаются на Балканах… нарумяненные генералы, орлиные носы, я сказал бы, облагороженные хирургическим путем, это счастье, что Ля Виги нет с нами, он увидел бы своего двойника, и его хватил бы удар…
Я вам рассказывал об этом зале ожидания, они навели там порядок… четыре кресла и четыре табуретки… это все…
Генерал усаживается, он протягивает мне руку, сердечно, я бы сказал, почти с симпатией… у него акцент… скорее даже русский акцент, чем балканский… речь гладкая, напевная, не гортанная… совсем не турецкая…
– Прошу вас, мадам, примите мои уверения в глубочайшем почтении!.. И вы, доктор, мое дружеское расположение!.. Мы поговорим в сторонке!.. Все эти поезда!.. Эти люди!.. Шум!.. Вы идете с нами, Ретиф?…
Мы следуем за ним… вижу его спину… высокий, худой, сутулый, почти горбатый… «в сторонке» – это служебное помещение, папки, каталожный ящик… четыре ящика… звонит телефон… он отвечает… Ja!.. Только Ja!.. И потом – nein!.. Вешает трубку… читает документ… пробегает глазами… бормочет… вытаскивает свой монокль… обращается к нам!..
– Доктор, Ретиф вам сказал, не так ли… Ретиф знает все… я хочу, чтобы он знал… он должен знать… если я отсутствую, то хочу, чтобы кто-нибудь мог ответить… вы меня понимаете?… Здесь командую я, на этом вокзале, этими поездами… но там, наверху, сверху, на том конце провода командуют мной! Я получаю приказы!.. И здесь всегда кто-то должен быть, не правда ли?… Ответственный!
– О, я вас понимаю, генерал!
– Кто-нибудь должен быть здесь!.. Постоянно! Я никогда надолго не выхожу… пять… десять минут… я должен!.. Мне нужно!.. Аванпосты!
У меня, наверное, был совершенно глупый вид… покачивать головой меня заставляло не его красноречие, а его Фуражка… я видел много маскарадных представлений… тысячи оперетт в роскошных постановках, но никогда не встречал подобной фуражки, со столь высокой тульей, столь богато расшитой золотыми и серебряными листьями… можно сказать, не фуражка, а тиара
[44]
… генерал рассеянно смотрит на меня… он полагал, я должен был знать, что он отсутствует так часто, особенно по ночам!..
Он наблюдает за всем и вся!..
Лично!.. Аванпосты… все Volksturm – на аванпосты! Старые дряхлые болваны!
– Вы совершенно правы, генерал!
Ретиф не подмигивал мне глазом, но постукивал ногой по полу, слегка… это означало: будьте внимательны!..
Хорошо!.. Там был подтекст… в какой-то момент я почувствовал подтекст… генерал поднимается, он и его фуражка… Зигфрид в Ульме – каска с красно-белой гусеницей и допотопный сюртук… здесь – Свобода, его фуражка-тиара, его нелепый мефистофельский облик столь же незабываемы… Свобода нас предупредил… «до свидания!»… он уходит… снаружи слышится его голос… он говорит… Ретиф прислушивается… больше ничего…
– Доктор, теперь моя очередь!
Он поднимается, идет к двери, отворяет ее, никого нет?… Нет!.. Он возвращается…
– Доктор, быстро!.. Вы не должны сомневаться… весь этот вокзал не что иное, как ловушка… все эти люди из поездов подлежат ликвидации… их слишком много… вас тоже слишком много… и меня…
– Откуда вы знаете?
– Доктор, позже я вам объясню… только подождите… уже недолго!.. Это произойдет нынешней ночью…
– Почему?
– Потому что у них нет больше мест в лагерях для беженцев… и нет больше еды… и потому что за границей об этом знают…
– За границей – это где?…
– В Америке!
– Что у них нет больше места в лагерях? С ума сойти… а Цорнхоф? А Росток?…
– Да, но там уже русские!
– Это правда, там уже русские… о них все говорят, но их никто не видел…
Ретиф чрезвычайно осведомлен.
– Они должны быть остановлены… здесь!.. Здесь – именно в Ганновере… генерал Свобода долго служил у русских, он их знает…
– Тогда что?
– Это совершится… именно этой ночью… очень быстро…
– Правда?
– Не русские! Мы!.. Мне сказал один тип!
Я еще не совсем понимаю… он дает мне указания… я должен только смотреть… молчать… Лили тоже… а потом мы должны спасаться… бежать! Вместе с ним! Следовать за ним! За ним и за его людьми, его ударной «командой»… они знают… я не все понимаю… наконец, как будто… я знаю, что Ретиф не станет говорить зря.
– Как можно скорее, доктор! Как можно скорей!.. К счастью, он принимает наркотики!..
Ах, еще и наркотики!.. Набило оскомину!.. Но в данном случае это удача!
– Он никогда не спит больше часа…
– Ретиф, я разбираюсь немного в механике сна, одного часа ему мало, чтобы восстановиться…
– Он досыпает днем!..
Днем?… Днем?… Мы будем уже далеко!.. Пока же мы храним молчание!.. Еще один поезд прибыл!.. Снова три вагона… высыпал народ… все три вагона забиты до отказа… вокзал переполнен… Что они только будут жрать?… Откуда они прибывают?… Как и все другие, из контор и заводов… нет больше сырья, нет больше работы… но где же наш генерал?… Где Свобода? На аванпостах?… Чтобы сказать им?…
– Чтобы сказать им: это начинается!
– И тогда?
Я очень устал… Лили тоже… Ретиф догадывается…
– Доктор, я вас прошу! Вы будете свидетелем… вы расскажете обо всем!.. Тот, кто спасет вас, – Ретиф!.. Вы увидите!..
– Конечно, Ретиф!.. Но от чего?…
