Почему ты не писал? — спросил Эдеварт.
Писать? Ну нет! Но в прошлом году я переслал тебе письмо из Америки; скажи мне спасибо, иначе оно валялось бы здесь до сих пор, потому что Магнус дурак. Что в нём было, в том письме?
В письме-то? Да так, ничего важного.
Я сразу понял, что оно от женщины, сказал Август. Там, верно, лучше, чем здесь, я тоже подумываю съездить туда. А о чём мне было писать? Это место не по мне, и я не намерен задерживаться здесь ни одного лишнего дня, вот только доработаю положенный срок. Я даже собирался телеграфировать тебе об этом. Так ты приехал, чтобы взглянуть на свою усадьбу? Должно быть, там к весне надо кое-что сделать? Нет, зачем мне здесь оставаться? Ромео — хороший парень, да и все его домашние тоже, старый папаша Кнофф и мадам. А вот Магнус дерьмо. Видел бы ты, как он боится мышей! Пойдём в усадьбу?
А ты можешь сейчас отсюда уйти?
Да, они теперь и сами управятся, беспечно ответил Август. Это уже не моё дело.
Похоже, Августу уже надоело работать грузчиком на пристани, его душа опять жаждала перемен. За меня не тревожься! — обычно говорил он. Нет, он нигде не задерживался, он всегда знал, что ему делать. Он не был изобретательным и не отличался учёностью, но брался практически за любую работу, а так как по натуре он не был ленив, то всё делал быстро и хорошо. Вольная птица, перелетная птица, он в любом месте всегда мог всё начать заново.
По дороге в усадьбу Август продолжал рассказывать: Не думай, я тебя тут не подвел. Сперва я потолковал с Ромео и рассказал ему о себе: что объездил весь свет, что водил шхуну и знаю русский и многое другое. Ромео неплохо отнёсся ко мне и пообещал, что я смогу у них остаться, но попросил сперва зайти в контору к его отцу и поздороваться с ним. Так я и сделал, но уже на другое утро. Я умылся три раза, надел часы и золотое кольцо и отправился к нему. Старому папаше я понравился, он был любезен и сказал: Добрый день, капитан! Я сразу понял, что Ромео рассказал ему обо мне, и захотел, чтобы всё было по-честному. Ну это громко сказано, возразил я и объяснил, что был всего лишь матросом и ещё торговал вразнос, что знаю много языков и объехал весь свет, а также занимался сельским хозяйством в Трённелаге и многим другим, но капитаном, сказал я, капитаном я никогда не был. Но ты же водил шхуны, возразил он. Только один раз, объяснил я. Это не имеет значения, сказал он. Хочешь поработать у нас? У нас большое дело, и как раз сейчас мне нужен такой человек, как ты; я поставлю тебя старшим, будешь руководить всем на пристани и в пакгаузах и помогать в лавке, когда там бывает много народу. Так что оставайся у нас, сказал он. И я остался. Но, понимаешь, этот вонючий пес Магнус позавидовал, что меня поставили на такую высокую должность, что я старший над ним и над всеми другими, и с того дня эта обезьяна только и делает, что насмехается надо мной. Приказчик, который до смерти боится мышей! Придёт время, я ещё поквитаюсь с ним! Знаешь, по-моему, это он украл у меня часы.
Быть того не может! Неужели?
Похоже на то...
А кольцо? — спросил Эдеварт. Почему на тебе нет кольца?
Кольца? Ах, кольцо... Август явно замялся с ответом. Нет, с кольцом всё в порядке. А вот часы он стащил у меня, когда мы с ним были на рыбалке.
На рыбалке?
Да, мы поехали как-то поразвлечься, ещё летом. Погода была хорошая, море спокойное, мы хотели наловить рыбы для дома. Во время рыбалки поднялся ветер, а ты знаешь, я боюсь лодок. Ветер усилился, пошёл град, налетела непогода, я, конечно, испугался, а этот вонючий пес Магнус только смеялся надо мной. Представляешь себе? Я бросился на дно лодки и вцепился в борт руками, а он потешался надо мной. Ну ничего, я ещё поквитаюсь с ним, он у меня попляшет! Вот тогда-то на рыбалке я и потерял часы.
Так они, верно, выпали у тебя из кармана?
Кто знает? Но тогда бы они лежали где-нибудь в лодке? Нет. На берегу? Нет... Давай зайдём и узнаем, где тебе можно остановиться, предложил Август.
Я остановлюсь у бондаря как всегда, ответил Эдеварт.
Вот как, у бондаря, ну-ну. А я вот снимаю комнатушку у пекаря, у меня с ним добрые отношения, да и со всеми остальными тоже. Только этот вонючий пес Магнус!.. Мало ему, теперь он ходит и повсюду болтает, будто я боюсь моря и никогда в жизни не плавал. Как тебе это нравится?
И опять Эдеварт попросил приюта у бондаря; жена бондаря обрадовалась его приезду — с тех пор как бочарня снова заработала, она целыми днями сидит одна, скоро совсем разучится говорить.
Где же её муж?
А то ты не знаешь, в мастерской, понятно. Работы невпроворот, они работают сверх всякого времени, чтобы закончить заказ для Финнмарка. В восемь вечера я ношу мужу ужин, он поест и снова за работу, домой возвращается только в десять. Такая здесь теперь жизнь.
Эдеварт узнал много нового об обитателях усадьбы, нет, жена бондаря говорить не разучилась: Ромео добился, чтобы пароходную остановку перенесли к ним, и разбогател; у его матери, мадам Кнофф, опять служанок, что пальцев на руках, она всё толстеет и толстеет; сам Кнофф только делает вид, будто чем-то занят, посмотрит на свои часы и спешит в другое место... Ты уже знаешь, что Магнус, приказчик, женился? Нет? Да-да, он таки окрутил экономку, но там что-то было не так; Бог свидетель, одно время она бегала за Ромео, хоть он ещё ребёнок, и его мать хотела её рассчитать. Вот тогда она и вышла замуж за Магнуса, но так и служит экономкой. Они живут в доме, где останавливались приезжие.
У них есть дети?
Нет, они ещё вроде как молодожёны. А почему ты спросил об этом? Говорят, у неё не может быть детей, не знаю, правда или нет...
Я вот ещё что хотел спросить... Есть у вас какие-нибудь известия от тех, кто уехал в Америку?
Да, кое-кто вернулся домой, после того как дела у Кноффов пошли на лад, а другие остались там. Они больше не пишут и денег домой не присылают, может, у них там в Америке что неладно, а может, они уже поумирали. Но только Лоренсен, старший приказчик, ты его знаешь, вернулся и снова получил свою прежнюю должность, лавка ломится от товаров и покупателей, а в конторе теперь новый управляющий, симпатичный парень с пряжками на башмаках и в очках в золотой оправе, говорят, по вечерам он гуляет с Юлией.
А как Нурем?
Нурем умер, и его жена всё плачет. Его резали и резали, сперва отрезали ему язык, потом болезнь пошла дальше; отрежь они ему голову, это бы всё равно его не спасло. Прости, Господи, меня грешную.
Трудно ему, бедняге, пришлось.
Да уж, говорят, в последнее время он лишился ума. Нет, он не смеялся над болезнью, не храбрился, а просто лежал, сжав кулаки, злой-презлой и никак не желал расставаться с этим миром. Он долго ждал, пока смерть наконец одолела его, это его семье чуть боком не вышло, говорят, что жене пришлось заложить и дом и землю. Кто бы себе такое вообразил, ведь он был так богат, скопил столько денег! Однако сам знаешь, как говорится в Писании: Безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил? Видно, Нурем понимал, что это смерть, но всё равно сердился и кричал, даже как-то опрокинул поднос с супом. Он был уже не жилец, мне аж тошно становится, как вспомню о нём.
