– Делай, как хочешь, но не жди, что я велю зарезать для них упитанного тельца. За все эти годы я не получила от них ни слова.
– И вы вините в этом их? А когда вы в последний раз писали Артуру? – возразила Плам, но Плезанс вылетела из комнаты. Как могут родные люди ссориться из-за пустяков, когда страна в такой опасности?!
Последний приезд в Лондон, куда она ездила провожать Джеральда перед его отплытием в неизведанные дали, дал Плам прекрасное представление о том, что приходится выносить жителям столицы. Еженощные налеты. Разрушенные районы города. Сладость свидания с мужем отдавала горечью: вечеринки в дымных подвальных квартирах, попытки в последнюю минуту достать билеты на спектакль, ночь в бомбоубежище, когда их застал налет, и двенадцатичасовое путешествие обратно в Йоркшир. Она чувствовала себя ужасно виноватой за то, что живет так мирно, вдали от ужасов войны.
Их прощание было поспешным, грустным и слишком публичным.
Джеральд вежливо выслушал новости об общежитии и ее новой работе.
– Представляешь, что сказала мне Пегги? – трещала Плам, надеясь позабавить его. – Как-то мы в общежитии чистили пылесосом половик, и Пегги Бикерстафф, маленькая курносая девчонка, которая крадет печенье, когда никто не видит, должна была мне помогать. Но она стояла и озадаченно рассматривала пылесос.
– Я одна из них? – спросила она, показывая на него.
– О чем ты? Это вакуумный пылесос, дорогая.
– Все правильно, мисс, вакуумный и мы – вакки. Целыми днями мы только и делаем, что собираем чужой мусор.
– Я так и встрепенулась. Мороз по коже! Никогда не узнаешь, что у детей на уме, верно?
– Откуда мне знать, – равнодушно обронил Джеральд, но она хотела, чтобы он знал, каких детей ей пришлось приютить.
– Прошлым вечером Энид шокировала меня, когда мы варили какао на кухне. Она хвасталась перед Нэнси и Руби:
– В последнем доме, где я жила, получала шестипенсовики за то, что делала сальто. Старик давал мне и больше, если я делала это без трусиков!
Она хихикнула.
– Довольно, – приструнила ее я, пытаясь сменить тему.
– Неудивительно, что девчонка помешана на мальчиках. Хотелось бы знать, что еще там творилось и сохранила ли она девственность? Как ты думаешь?
Джеральд покачал головой:
– Пойдем спать.
В последнюю ночь они занялись любовью, надеясь зачать ребенка. Но их отчаяние каким-то образом все испортило. Плам просто не сумела достаточно расслабиться. Она была слишком сильно ранена его изменой и без конца думала: а действительно ли там все кончено? А если он просто пытается успокоить жену, а сам за ее спиной видится с Дейзи? Может, ему очень удобно, что она сидит на севере вместе со свекровью – с глаз долой, из сердца вон… Неужели она просто почетная экономка? Джеральд знал, что жена не ладит с матерью, но ее родители давно умерли, и обратиться было не к кому.
Преданность удерживала Плам на посту. В детстве ей всегда вдалбливали, что главное – это служение людям, и исполнение долга служит залогом утешения, богатства и безопасности. То, что она делала для несчастных эвакуированных детей, было важным делом. Жаль, что Джеральд совсем не интересуется своей племянницей Мадди.
До возвращения у нее как раз осталось время, чтобы побегать по магазинам и найти подарки для своих подопечных. У нее были талоны на одежду от местных властей, которые нужно потратить на Грега и обоих Конли. В магазинах наверняка припрятаны ткани, из которых можно сшить платья и брюки.
Она нашла в «Хэмлиз» игрушки для Сида и Глории и несколько экстравагантный подарок для Мадди.
Если бы только Плезанс проводила больше времени с девочкой и узнала ее получше!
Плам вздохнула, выглядывая в окно грязного поезда.
Но свекровь избегает внучки. До чего же несправедливо! Впрочем, она сторонится всех эвакуированных детей, как чумы, заявляя, что слишком занята работой в пользу фронта, состоящей в основном из бесконечных чайных сборищ, куда съезжались дамы в модных шляпах. Все, как одна, стенали по поводу отсутствия порядочной домашней прислуги и усердно вязали подшлемники и шарфы. Война перевернула их уютный мирок с ног на голову, да и свекровь старалась приспособиться к отсутствию обычных удобств: ее машина одновременно выполняла функции одной из городских карет «Скорой помощи», в спальнях жили престарелые родственники, а теперь друзья Мадди бегали по лестницам, действуя ей на нервы. Как и предстоящий приезд сына.
Как странно будет впервые увидеть деверя и невестку!
Похож ли Артур на Джеральда или на фото Джулиана, висевшее в гостиной? В мундире Джеральд выглядел совершенно неотразимо. Ему так шли тоненькие усики, в точности как у кинозвезды Роберта Доната! Если бы только он не был так красив!
Мужчинам, вроде него, не нужно прилагать усилий, чтобы завоевать девушку. Достаточно было появиться перед ними в обтягивающих брюках и с улыбкой в тридцать два зуба, и все голубки слетались ему на руки. Ей следовало бы знать об этом. Она сама испытала силу луча этого обаяния, бьющего в нее. Между ними мгновенно вспыхнула страсть. Она начала выезжать в свет в Лондоне и Йоркшире, закружилась в вихре дебютных балов и вечеринок, встретила множество подходящих партнеров, но Джеральд был самым красивым, настойчивым и жизнерадостным. Тот факт, что она была довольно богатой наследницей с хорошей родословной, заставил его ухаживать более настойчиво. Теперь, оглядываясь назад, она лучше понимала причину его интереса к ней.
Темплтоны сражались под знаменами короля Карла. Потеряли владения при Кромвеле. Получили все назад при Карле II. Поместье вблизи Ричмонда теперь принадлежало Тиму, брату Плам, но родители обеспечили ей финансовую независимость. Не состояние, конечно, но на эти деньги можно жить вполне достойно.
Она была молода и наивна, когда приняла за чистую монету лестное внимание Джеральда. Он любил ее… по-своему, как желаемую вещь, хорошенькое личико и будущую мать своих детей. Его мать была разочарована тем, что он не смог зачать ребенка. Она не любила людские слабости.
Может, поэтому и отгородилась от дочери Артура, ведь та была некрасивой. Неужели косой глаз, очки, худоба и неуклюжая походка отталкивают ее? Мадди очень быстро растет. Все дети буквально расцвели на свежем воздухе, сытная еда и крепкий ночной сон, не прерываемый сиренами воздушной тревоги, тоже пошли им на пользу.
Эти дети действительно мало чем отличались от выводка щенят.
Плам улыбнулась при мысли о толстенькой Пегги, которая ходит по пятам за Энид Картрайт. Обе переживали трудный период взросления – что ни говори, а четырнадцать лет – это особенный возраст: слишком взрослые для кукол и слишком молоды для свиданий с мальчиками.
Маленький Митч Браун был серьезным малым, чересчур взрослым для своих лет, с тревожным выражением лица, как у нервного терьера. Брайан Партридж – жизнерадостная дворняжка, незлобивая, неряшливая и озорная. Нэнси Шадлоу – тихая, незаметная пастушья овчарка, прячущаяся в углу двора, молчаливая и настороженная. Она постоянно плакала, скучая по матери и сестрам, и никак не могла привыкнуть к новому окружению. Глория была вертлявым ирландским сеттером, неспособным устоять на месте, но все же вечно таскалась за Мадди, у которой был талант каким-то образом ее усмирять.
