– Но где же Древо Победы? – спросила мисс Блант, оглядывая площадку и утиный пруд. Очевидно, она ожидала увидеть большой вяз, посаженный в память битвы Ватерлоо
[5]
или сражении при Балаклаве
[6]
.
– Да, леди, тут вы меня поймали. Почти все деревья посажены ее милостью в память о погибших. Самое большое, в начале сада, всегда было здесь. Но я не знаю, почему его называют Древом Победы.
Плам вдруг заметила местных детишек, с любопытством глазевших в окна. Как только в городе стало известно о приезде эвакуированных, она все время думала о том, как новичков встретят в школе.
Мир детства был для нее тайной. Она надеялась, что офицер был прав. И все дело в натренированности, послушании и похвалах с ее стороны. До сих пор она предпочитала заниматься теннисом, водить машину, из окон которой выглядывали псы… что тут скажешь? Дебютантка, не имеющая достаточного образования и опыта, чтобы заниматься тем, что ей поручено сейчас. Это испытание было сродни крещению огнем. Нужно было готовить постели, стелить белье и выкладывать чистую одежду для грустных ребятишек, стоявших вместе с сопровождающими на перроне. Некоторые, вроде Руби, были какими-то пришибленными, истощенными, измученными, но они готовы были угодить. Другие, вроде Бетти и Брайана, с взрослыми, настороженными глазами, могли быть нахальными и упрямыми. Должно было прибыть еще шестеро. Всех их отказались держать в других временных приютах, на каждого заводилось целое досье, почти все были нервными и больными, так что, возможно, это походило на питомник непослушных и плохо обученных щенят. Но Плам считала, что не существует таких понятий, как плохая лошадь или гончая. Зато бывают плохие владельцы. Так что, возможно, ее опыт и пригодится.
Помимо прочего, на Плам возлагалась обязанность заказывать продукты, вести бухгалтерию и отсылать полные отчеты в муниципалитет Сауэртуайта, где занимались эвакуацией и оплатой счетов.
Мисс Блант раньше была заведующей хозяйством в мужской начальной школе неподалеку от Йорка. Ее специально выбрали для работы с детьми, чтобы держать их в узде. Она постоянно носила форму медсестры, чтобы напомнить подопечным о своем статусе. И о том, что она не потерпит никаких выходок!
К сожалению, мисс Блант, желая замаскировать редеющие волосы, носила парик цвета ржавчины, который был ей великоват и то и дело съезжал набок, когда она приходила в возбужденное состояние. Если она упрется и не пожелает снять парик, беднягу ждет немало неприятностей: Плам в этом уверена.
* * *
Пока дети увлеченно собирали ежевику на осеннем солнышке, Плам, к своему ужасу, заметила, что полотняные рубашки и платьица покрылись фиолетовыми пятнами, а губы детей почернели. Но никто даже не пикнул, когда она сказала, что каждая ягода – удар в глаз самому Гитлеру!
– Мисс, мисс, корова с кривыми рогами поймала Брайана! – хором завопили Руби и Бетти, показывая на прижатого к каменной ограде мальчика. Сейчас всю его браваду как рукой сняло.
– Не кричите и не двигайтесь. На самом деле он просто старый, любопытный добряк, – солгала Плам.
– А если он перекинет Брайана через голову и убьет, мисс?
– Смотри ему в глаза, Брайан, и протяни миску. Пусть понюхает ягоды. Потом отбрось миску и дуй что было сил! – прошептала она. Хамиш обожал всякие вкусности и с интересом понюхал миску, давая парню шанс метнуться к воротам. Она впервые в жизни видела мальчишку, который бежал, как стрела. Он перепрыгнул через прутья, успев при этом порвать шорты.
– Совсем как ковбои на Диком Западе, мисс, – пропыхтел он. – Простите, мисс, за ягоды. Грымза еще врежет мне за шорты.
– Уродина?
Услышав, как хихикают дети, она поняла, что это прозвище, и даже нечего гадать, кому оно принадлежит.
Плам едва сдержала улыбку.
– Я скажу, что это несчастный случай при выполнении задания. Полагаю, у нас набралось на десять банок желе.
Когда они вернулись, мрачная мисс Блант ждала у двери.
– Взгляните, в каком они виде! Да, и из Холла просили немедленно прийти. Немедленно, миссис Белфилд!
Почему в присутствии Эйвис Блант она всегда чувствует себя непослушной школьницей? Возможно, в Холле ее не ждет ничего страшного, но вдруг у них есть новости о Джеральде? Плам поспешила по тополиной аллее, каждое дерево которой было посажено в память жителя Сауэртуайта, павшего в Великой войне. Эта война украла у Белфилдов старшего сына Джулиана и искалечила среднего, Артура.
Илза, кухарка-беженка, с встревоженным видом стояла в коридоре.
– Мадам плохо себя чувствует. Пойдемте.
Плезанс сидела в гостиной, задрав ноги на табурет, и пила бренди, обмахиваясь телеграммой. Плам похолодела от страха. Ноги подкосились.
– Нет, это не Джеральд. От Артура… того, что за границей. Я точно знаю, что велела ему никогда больше не писать мне… он сделал свой выбор. Теперь вот умоляет меня взять его отродье. Не поверишь, ее дом, где-то рядом с Манчестером, разбомбили немцы. Мать Долли и ее брат погибли. Ей некуда идти, и он просит меня спасти девчонку. Какая наглость! После стольких лет! Можно подумать, мне не все равно, что с ней…
– Матушка, он за границей и не может добраться к дочери. Вы должны исполнить свой долг, это же ваша внучка!
Плам была шокирована холодностью этой эгоистичной, избалованной женщины, которая сознательно отвергла старшего сына только потому, что тот ослушался мать и женился на шоугерл по любви. Но всем известно, что самые аристократические английские роды укреплялись кровью многих девушек Гибсона
[7]
и старлеток.
Джеральд был любимым сыном матери, и ему позволялось все. Он считал брата круглым дураком.
– Ты мог бы содержать Долли и не огорчать маму, – твердил он. Сам он до и после женитьбы поступал точно так же. Иногда Плам опасалась, что он женился на ней только ради ее обширных связей в графстве. Он до сих пор навещал бы в городе Лилли Лангтри, если бы бедная девочка не устроила однажды скандал, потребовав жениться на ней. Вскоре она исчезла, а Джеральд с покаянным видом явился домой. Жизнь шла неплохо, пока Джеральд служил за границей, но когда он оставил армию, заскучал в Йоркшире и с крайней неохотой занимался делами их маленького поместья. Они собирались одно время купить что-то для себя. Но жить в Бруклин-Холле, вместе со свекровью, казалось более разумным.
