Она набрала телефон Милы, близкой подруги. Впрочем, теперь
вряд ли Мила может считаться близкой. Просто приятельница. После того как она
бросила Любу в Турции одну… Хотя стоит ли ее за это осуждать? В болото
неприятностей они попали вместе, и вины их в том не было, была только глупость
и неоправданная доверчивость, а уж выбираться должен был каждый самостоятельно
в меру собственных способностей. Мила выбралась быстрее, ибо способностей у нее
оказалось больше. Разве можно ее винить за это? Она улетела в Москву еще в
начале июня, а Люба застряла до октября.
У Милы тоже никто не подошел к телефону. Как же добираться
до города? Денег у Любы – ни копейки. Хозяин, у которого она работала весь
курортный сезон, предоставил ей угол в своем доме и скудную кормежку, а
работала у него Люба только за билет до Москвы и визовый взнос. Наличные у нее
не водились, и ей приходилось изредка просить хозяина дать ей два-три доллара
вместо ужина или обеда. На эти доллары она и покупала телефонную карточку.
Чувство голода стало постоянным и привычным, официанты и повара в ресторане,
где она работала, готовы были подкормить ее, но не безвозмездно. Это Любу не
устраивало, она же не Мила. Милка привыкла все проблемы решать через постель,
потому и улетела в Москву уже в начале лета. Ничего не боится, отчаянная,
рисковая. А Люба боится, да и вообще не по ней это. Смуглые волосатые турки вызывали
у нее отвращение, преодолеть которое она не могла даже ради возвращения домой.
– Выпейте чаю, – предложил ей милиционер по имени
Георгий, ставя перед Любой чашку с дымящимся напитком и коробку с сахаром.
– Спасибо, – благодарно пробормотала она, отпивая
горячий чай. – Можно я еще позвоню?
– Конечно, звоните, – улыбнулся Георгий. –
Вам же нужно отсюда уезжать так или иначе. Сидите спокойно и дозванивайтесь, не
обращайте на меня внимания.
Люба набрала телефон Леонтьевых. Геннадий Леонтьев был одним
из заместителей Стрельникова и его близким другом. Он должен знать, где
разыскать Володю. Но и тут ее ждала неудача. Кроме длинных гудков, Люба не
услышала ничего приятного. Оставался Слава Томчак, тоже заместитель и друг.
Последняя надежда. Если и до него не удастся дозвониться, то тогда вообще
непонятно, что делать дальше.
– Алло! – послышался в трубке знакомый голос
Ларисы Томчак, Славиной жены.
– Лара, это я, Люба, – сдавленным голосом
произнесла она.
– Люба… – недоуменно повторила Лариса и вдруг
спохватилась. – Господи, Любочка, ты вернулась! Когда? Где ты?
– Я в Шереметьеве, в отделении милиции.
– Почему в милиции? С тобой что-то случилось? –
обеспокоенно спросила Томчак.
– Нет, просто у меня нет денег на телефон, и мне
разрешили отсюда позвонить. Где Стрельников?
В трубке повисло тяжелое молчание.
– Он… Он в отъезде. Он должен был тебя встречать?
– Да, наверное. Во всяком случае, я просила его об
этом.
– Любаша, никуда не уезжай, я сейчас за тобой приеду.
Жди меня через сорок минут под табло прилета. Поняла?
– Значит, Володя меня не встретит? – зачем-то
безнадежно переспросила Люба, прекрасно понимая, что, конечно, не встретит, раз
он в отъезде. Наверное, он и сообщение ее не получил, его, вероятно, уже не
было в Москве, когда она звонила в последний раз.
– Я тебя встречу. Все, Любочка, я выезжаю. Через сорок
минут под табло.
Люба допила чай и вежливо поблагодарила добросердечного
милиционера за гостеприимство.
– Дозвонились наконец? – улыбнулся Георгий.
– Да, спасибо.
– Можно вопрос?
– Пожалуйста.
– У вас есть родители?
– Конечно.
– Они здесь, в Москве?
– Да.
– А почему вы им не позвонили? Обычно в таких случаях
звонят в первую очередь домой.
Почему… Потому что. Разве может она показаться на глаза маме
с папой в таком виде? Она уезжала из Москвы по приглашению турецкой фирмы,
специализирующейся на строительстве отелей. Предполагалось, что они с Милой,
закончившие колледж гостиничного и ресторанного хозяйства и имеющие сертификаты
гостиничных менеджеров, будут стажироваться в Турции, в одном из крупных
курортных отелей, набираться опыта. С турецкими строителями они познакомились в
Москве, и те пообещали им хорошую работу в одном из крупных курортных городов
Турции – Бодруме, Измире, Кемере или Анталье. Ссылались на наличие множества
друзей и связей. Это звучало очень убедительно, ведь они строили эти самые
отели для отдыхающих со всего мира. И вели они себя прилично, лапы не
протягивали и ни на что не намекали. Просто дружеское отношение и желание
помочь в приобретении опыта работы в отелях международного класса.
– Денег с собой не берите, – предупреждали
строители, – они вам не понадобятся. Только на первые два-три дня, пока мы
будем решать организационные вопросы. Потом приступите к работе и сразу
получите аванс. Оклад отель-менеджера – около двух тысяч долларов, так что если
вы проработаете сезон, то вам на все хватит. И покушать, и золотом обвешаться,
и в кожу и меха закутаться, еще и домой привезете.
Перспектива была заманчивой, и девушки купили билеты на
самолет до Антальи, куда прилетели в апреле, как раз к началу курортного
сезона, имея при себе по пятьдесят долларов. После покупки билета и шмоток,
необходимых для жизни и работы в сорокаградусную жару, денег у них осталось совсем
мало. Можно было, конечно, подзанять у того же Стрельникова, но зачем влезать в
долги, если строители сказали, что деньги не нужны. Кто же знал, что все так
обернется?
За эти месяцы Люба несколько раз звонила домой, родителям, и
веселым голосом рассказывала им, что у нее все хорошо, просто отлично,
прекрасная работа и все идет как надо. Она просто не могла признаться им, в
каком аду живет. Тем более что осторожная мама неоднократно пыталась отговорить
ее от поездки, а более прямолинейный отец высказывался жестко и совершенно
недвусмысленно. «Бесплатным бывает только сыр в мышеловке. Что это еще за
благодетели такие? Ты уверена, что им можно доверять?» Люба была уверена, что
можно. И признаться родителям теперь, что они оказались правы, у нее язык не поворачивался.
Да и вообще, узнай они, как обстоят дела на самом деле, они бы с ума сошли от
ужаса. Люба должна вернуться домой с чемоданом подарков и покупок и хоть
какими-то деньгами в кармане. А не так, как сейчас: без копейки и с той же
самой сумкой, с которой улетала полгода назад и в которой не лежит ни одной
новой вещи. И ни одного подарка, кроме двух крошечных, оправленных в серебро
синих талисманов от сглаза, которым цена полушка в базарный день и которые ей
подарили хозяева сувенирных магазинов просто за красивые глаза, еще в те первые
дни, когда они с Милой только-только приехали, бегали по городу с горящими от
возбуждения глазами и таращились на яркие витрины магазинов. Их принимали за
отдыхающих и дарили талисманы в надежде, что они вернутся в эти магазины за
подарками для родных и друзей. Они не вернулись.
