После вкусного обеда в такой приятной компании мы малой скоростью двинулись к дому и за воротами базы увидели пикет сторонников мира, приехавших сюда в автофургонах. Помню, я подумал, что раз уж есть у нас оружие массового поражения, ракеты «Посейдон» с системами для их размещения, развертывания и запуска, то пусть за них отвечают люди ответственные, разумные, подготовленные, в высшей степени здравомыслящие и всесторонне развитые – такие, каких мы встретили на базе.
Но в принципе (кричу во весь голос) эти проклятые штуки вообще не должны существовать. Они – моральная непристойность, но получается, что толковые, одаренные люди отдают им свои бесспорные таланты, а иногда и целую карьеру, готовясь ко дню, который, как они надеются, никогда не наступит. К этим людям я отношусь с огромным уважением, но, если честно, когда слышу, что какие-то сумасшедшие феминистки сбросили оборудование c баржи ВМС или, проникнув на авиабазу, расколошматили молотком носовую часть истребителя-бомбардировщика, вот тогда я испытываю истинное восхищение.
Догадываюсь, что мой отец сказал бы по этому поводу, что они тоже плюют против ветра. Но это не главное.
Уродливое карликовое мак-ядерное государство быстро не объедешь. Вдоль залива Лох-Лонг выстроились причалы и топливные цистерны для заправки военных кораблей, не имеющих ядерного вооружения; темные входы на склады боеприпасов обезображивают долину Глин Куланак (Gleann Culanach). И только виды Лох-Лонга выступают скромным противовесом этому уродству.
Однажды я ехал по этой железнодорожной ветке незадолго до Нового года, лет двадцать назад. Мы с Джимом и компанией картежников отправились в гости к Лэсу отмечать сочельник. Несколько дней валил снег, но тот вечер выдался спокойным и ясным. Сквозь открытые окна мягко покачивавшегося поезда мы смотрели вниз на чернильно-черное озеро под куполом звездного неба, луна освещала бледно-голубые горы, темнели заснеженные деревья. На спуске к озеру шум старого паровоза почти умолк, слышался только стук колес. Мелькнули едва заметные точки навигационных огней, которые тут же затерялись в пустоте и тишине.
Потом, тоже зимой, но уже при всей млечной красе дневного света, поезд пересекал пустошь Раннох Мур по ушедшим наполовину в землю путям и вспугнул целое стадо оленей. Они прыгали по бумажно-белому снегу, и текучая, как ртуть, грация сотни темных тел наводила на мысль о фотонегативах.
Во время той поездки мы с Джимом, вдрызг пьяные, сидя за столом напротив друг друга, открыли стрельбу из водных пистолетов на чрезвычайно близкой дистанции.
Ну что тут говорить. Маленькие игрушки больших ребят.
Хотя все окна открыты, в поезде жарковато (кондиционеров на линии Уэст-Хайленд нет, зато в тех редких случаях, когда они все-таки есть, радость абсолютно безгранична). Но виды за окном искупают все.
Обан. Мы выбрали гостиницу «Каледониан» (Caledonian), поскольку она расположена недалеко от вокзала. Когда-то неказистый, сейчас этот город стал привлекательным и самобытным. Из окон номера открывается еще более живописный, чем в Керкуолле, вид на гавань; в центре туалетной комнаты – большая ванна, есть и отдельная душевая кабина, такая просторная, что можно наклониться и поднять мыло без риска напороться на торчащие краны. Обивка в полоску, яркие цвета. Помимо прочего, гостиница тематическая, оформлена в морском матросском стиле. Вокруг небольшие милые детали: наш номер на четвертом этаже украшен маленькой башенкой с эркером, шторы крепятся к карнизу не обычными кольцами, а корабельными скобами.
Вид и в самом деле великолепен: оживленный город распахнул свои объятия гавани, невдалеке от берега примостился островок Кéррера (Kerrera), поодаль – Ли́смор (Lismore), Мóрверн (Morvern) и Малл (Mull). Со стороны моря – длинные гряды тумана, сияющего белизной в августовском свете.
«Обан» – это самая правильная городская дистиллерия, даже лучше, чем в том же Тóбермори (Tobermory), однако стоит она слишком близко к морю или, по крайней мере, к гавани. Хороший инфоцентр, интересная экскурсия (с обзором уникального двойного спирального конденсатора, не жук начхал!) и обширный ассортимент в магазине, оформленном по осовремененным местным канонам: стены облицованы тонким зеленоватым стеклом, повсюду светлое дерево, умело декорированные железные столбы, много стальных опор. Везде как будто тесновато, вокруг – суетливый город, а позади – утес, но все же обстановка интересная. Здесь многолюдно, что вполне естественно для центра одной из главных туристических точек Запада, учитывая, что местный виски хорошо известен и входит в линейку классических сортов компаний UDV и «Диаджео».
Виски «Обан» демонстрирует интересное сочетание особенностей островного (как скотчи Айлы) и горного молта. Традиционный сорт имеет четырнадцатилетнюю выдержку, в нем ощущается щепотка торфа и легкий морской бриз. Много карамельной дымной сладости, привкус какой-то сочной густоты во рту и послевкусие с ноткой водорослей. Горшочек золота в конце чудесного путешествия по железной дороге.
Ждать обратный поезд – занятие не из веселых, хотя в этой последней задержке вины Scotrail нет. Поезд в тринадцать двадцать почти полностью забронирован, поэтому мы остаемся в Обане – гуляем, ходим по магазинам и сидим в баре, дожидаясь отправления поезда в восемнадцать десять. Но возникает одна проблема. На выезде из города произошла серьезная авария, из-за чего образовалась огромная пробка (и все маленькие дороги, которые я называю объездами Обана, встали на много часов). Машинист нашего поезда оказался не с той стороны пробки. Какое-то время ходит слух, что поезд отменили.
– Ну и ладно, – говорю я Энн, – плевать на все, переночуем здесь.
Нам известно, что гостиница «Каледониан» забита под завязку, поэтому я иду в инфоцентр, устроенный в приятной старой церкви, но только лишь узнаю, что в Обане сегодня заполнено все: ни в отелях, ни в мини-гостиницах мест нет. Возможно, на помощь застрявшим путникам придет – если еще есть такая возможность – кто-нибудь из местных жителей, обычно не сдающих койки туристам.
Лэс и Айлин однажды так и сделали. Несколько лет назад им часов в десять вечера позвонили – видимо, от отчаяния – из гостиницы «Форт-Уильям» (кто-то из служащих сумел раздобыть их номер) и сказали: мол, у нас такой наплыв, «Форт-Уилл» всех не вмещает, выручайте.
И Макфарланы приютили на одну ночь очень милую молодую пару из Японии. Лэс и Айлин работают в сфере образования и сами люди образованные, но японский знают, прямо скажем, слабо. На уровне «хай»
[85]
, «сайонара»
[86]
и названий нескольких компаний. У их постояльцев знания английского оказались еще более скудными. И все же гостям предоставили кровать, утром подали завтрак, и любезные японцы настояли на оплате, хотя Макфарланы засмущались и стали отнекиваться.
