– Твой? – спросила она у спавшей с лица Натки, показав на застывшего у калитки в нервной позе Валерку. Та только и смогла что кивнуть. Паола высунулась из окна и, махнув мальчику рукой, прокричала:
– Помчались на теннис. Мама тут.
Пока они мчались до корта, у Натки зародились большие сомнения в том, что сынуля сможет не то что тренироваться, но хотя бы присутствовать на занятии. Сама она не в силах была пошевелить ни рукой, ни ногой и от страха, и от невиданной скорости, с которой ее новая знакомая крутила баранку. Но Валерка выскочил из машины, даже не покачнувшись, и залихватски показал Паоле два больших пальца. Она, засмеявшись, подняла в ответ сложенную из пальцев же латинскую «v». То ли Валерке победу пожелала, то ли свою продемонстрировала. Хотя что ей еще демонстрировать? Все и так готовы проигрывать красавице без боя. Вот и Валерка при первой же возможности поинтересовался у матери:
– А кто это?
– Знакомая. Паола.
– По-русски шпарит.
– Говорит.
– Не-а, она шпарит и на языке, и на машине.
– Понравилось?
– Ага. Клево. Я даже не думал, что…
– Что женщины так умеют?
– Ну да.
– Видишь, сколько в нас скрытых талантов. – Натке было приятно даже таким нелепым образом примкнуть хоть немного к умениям Паолы. Но не получилось. Валерка взглянул на нее с сомнением и сказал:
– У этой твоей знакомой наверняка их еще целый вагон. Ты ее приглашай почаще. С папой познакомь. Он, поди, таких теток тоже не встречал раньше.
«Еще чего не хватало! Если бы она была теткой, да с превеликим удовольствием и на кофе, и на ужин, и даже переночевать. Но она-то – Венера, а уж без Венеры в собственном доме я как-нибудь обойдусь».
В доме Натка обходилась, а вот в жизни не могла. То ли одиночество ее съедало, то ли Паола привлекала своей энергией, которой то и дело хотелось подзарядиться, то ли действительно эта случайная встреча подарила Натке важного, дорогого человека, которого она боялась до конца допустить в собственную жизнь, но и обойтись без него тоже уже не могла. Она стала ездить в Жирону несколько раз в неделю и слушать удивительные рассказы новой подруги, жизнь которой была очень насыщенной. Во-первых, на карте осталось не так уж много мест, где Паола еще не успела побывать. Во-вторых, она не просто путешествовала, а каждый раз изучала нечто особенное в той или иной стране. Так, на Кубе Паола пыталась узнать все тонкости клева голубого марлина, который достигает длины трех метров и веса в полтонны.
– Понимаешь, Куба – это «рыболовный рай», – говорила она Натке. – Там такие рифы, кораллы всех цветов и размеров, а течений столько, что рыба к острову заплывает самая разная. В общем, не возьмешь лебедку – будешь дурой. А я же умная.
В Италии Паола брала уроки оперного вокала.
– Ты поешь? – не поверила Натка.
– А то!
И в следующую встречу подруги пошли в караоке, где Натка, забыв закрыть рот от изумления, с восторгом наблюдала за превращением Паолы во Фредди Меркьюри.
– А оперный-то вокал зачем? – спросила она потом.
– А партия Монсеррат в «Барселоне»?
– Но при чем тут Италия?
– А где еще изучать оперу?
В Австрии Паола научилась кататься на горных лыжах, в Аргентине, естественно, танцевать танго, в Мексике делать самый шикарный в Жироне гуакамоле.
– Все дело в щепотке корицы. Только ты молчок. Это секрет! Но щепотка должна быть очень маленькой. Просто щепоточкой. А иначе отправится твой гуакамоле в унитаз.
В Перу Паола увлеклась уфологией и сыпала теперь доказательствами существования инопланетных цивилизаций. В Индии жила в каком-то монастыре у кришнаитов Вайшнавов, почитающих бога Вишну, и утверждала, что эта философия индуизма ей очень близка. Натка осмелилась возразить:
– Либо инопланетяне, либо бог.
– Почему? – Паола засмеялась. – Бог ведь мог сотворить и инопланетян.
Натка задумалась над реальностью подобного предположения, но Паола не дала ей закончить мысль, добавив:
– Или наоборот.
И Натка, тоже захохотав, махнула рукой:
– Да ну тебя.
После нескольких встреч она уже понимала, что так сильно привлекало ее в Паоле. Она была легкая и интересная. Она не кичилась ни своими знаниями, ни своей внешностью, отчего становилась еще более привлекательной.
– Если б я была мужчиной, я бы на тебе женилась, – как-то призналась Натка.
– А что? – Паоле идея понравилась. – За тебя я бы, может, и пошла.
– А других почему забраковала?
Паола немного поразмышляла, ничуть не смутившись:
– Не нашла подходящей огранки.
– Чему? – не поняла Натка.
Паола показала на себя, усмехнулась чуть заметно:
– Кому. Такому ослепительному бриллианту.
Натка вздохнула. Что верно, то верно. Паола – настоящий бриллиант, по сравнению с которым она, Натка, обычный цирконий. Ну, может, в редких случаях малюсенький фианит. Но это только когда она наводит марафет, улыбается и не чувствует себя обиженной на весь белый свет.
Паола так нравится Натке прежде всего тем, что она другая. Полная противоположность самой Натке. Паола веселая, сильная и до смешного оптимистичная. Еще она резкая и прямая и любит поговорить. А Натке, молчаливой, грустной и предпочитающей плыть по течению, а не барахтаться, больше нравится слушать. Но главное – Паола свободная. От комплексов, от привычек, от общества и от собственных тревожных мыслей. А Натка ограничена рамками. Она думает о том, как посмотрят и что скажут. Она вообще, по словам той же Паолы, слишком много думает, вместо того чтобы действовать.
– Вот у меня ни одной секунды свободной нет, чтобы тратить ее на философские изыскания. Я все время чем-нибудь занята.
– А что ты делала в России?
– Ну ты даешь! Русский учила!
– Значит, мне надо учить испанский?
– Я должна знать, что тебе надо?
– Скажи хотя бы, как ты думаешь?
– Мы же договорились: я не думаю, а делаю.
– Паола! Говори честно.
– Тебе решать. Кроме тебя, никто не знает твоих желаний.
– Я и сама их не знаю.
– Так не бывает.
– Бывает.
– Нет, не бывает. Ты просто не можешь разобраться.
– Как это?
– Вот так. Не умеешь отличать зерна от плевел. А надо учиться. Чему ты улыбаешься? Я ругаюсь, а она улыбается.
– Просто так забавно это от тебя слышать.
– Что именно?
– Да про зерна. Это так по-русски, а ты иностранка. Ты все так досконально изучаешь?
