Так или иначе, оба юноши уже пять лет обучались магии. Одногодки, им обоим не так давно исполнилось двадцать лет. Пока что их силы и умения еще не развились по-настоящему, но уже видно было, что Креол обещает вырасти магом устрашающей мощи. Да и Шамшуддин не ударял в грязь лицом, хотя и формировался в очень узком диапазоне — за пределами телекинеза его мало что привлекало. Но уж в этом…
И сейчас Шамшуддин со всех ног бежал к реке — текучая вода неприятна куклусам, они всеми силами стараются ее избегать. Эти бестии, похожие на прокаженных, покрытые струпьями и язвами, всячески старались задержать молодых магов.
— Прочь!!! Прочь!!! — ревел чернокожий парень, расшвыривая тварей силовыми толчками. — Держись, брат, держись, Тигр близко!
— Брось меня!!! — снова потребовал Креол. — Чрево Тиамат, спятивший глупец, нам не спастись обоим!!! Брось!!!
Шамшуддин только стиснул зубы и ударил неудачно подвернувшегося куклуса в горло. Тварь отлетела в сторону, но тут же подскочила и снова бросилась на магов. Чернокожий здоровяк громко пыхтел — маны не осталось ни капли, он ослабел и еле дышал. Креол весил не так уж мало, а они двигались так уже почти четыре часа.
— Брось, глупец!!! — прорычал Креол и впился зубами в плечо побратима.
Эбеновая кожа окрасилась багровым. Шамшуддин взвыл от боли и со всей мочи врезал Креолу в челюсть тяжеленным кулачищем. Два белоснежных комочка вылетели изо рта, губы мгновенно вспухли и окровенились. Креол поник головой, вновь лишаясь сознания.
— Не брошу, брат, не брошу! — злобно прохрипел Шамшуддин. — Я не я буду, если брошу побратима! Спасемся оба или никто!
— Это же глупость! — еле слышно просипел Креол, на миг приходя в себя. — Это нерационально! Зачем погибать обоим, если один может спастись?
— Мы уже спаслись оба, разве ты не видишь?! — облегченно рассмеялся Шамшуддин. — Смотри, вот и наша… где наша лодка?!!
Он выбежал на берег реки и резко затормозил — вместо лодки, пришвартованной здесь, поблизости от приметного миндального дерева, остались только дымящиеся угли. Из кустов выглядывали две изуродованные хохочущие морды — куклусы, сжегшие средство переправы.
— Креол, брат, проснись, не время спать, куклусы кругом! — взревел Шамшуддин, встряхивая свою ношу.
— Я же говорил… — пробормотал Креол, с трудом шевеля окровавленным ртом. — Теперь умрем оба…
— Не умрем! Не умрем, брат! — прокричал Шамшуддин, последним магическим усилием отшвыривая одного из куклусов.
Дальше он бил их уже голыми руками, продолжая каким-то загадочным образом удерживать на закорках бесчувственного Креола. Шамшуддин колотил, дубасил, пинал проклятых тварей Дагона, громко ругался и еще успевал молиться Мардуку. Это действовало даже сильнее, чем колотушки — куклусы отшатывались, как обожженные, и яростно шипели. Окажись перед ними не маги, а обычные люди, они давно присоединили бы их к своему войску, превратив в себе подобных…
Шамшуддин же пока держался — хотя уже весь покрылся кровью и синяками. Один из куклусов умудрился ткнуть его горящим факелом в лицо — иссиня-черная щека на глазах покраснела.
— Колдуй что-нибудь, ты можешь, я знаю! — подбодрил Креола Шамшуддин. — Колдуй, пока не поздно! Колдуй!!!
— Не могу… маны ни капли… я обезманен… силы истощены… я почти труп…
— Если ты сейчас что-нибудь не сделаешь, наши души высосут, как пьяница бутыль вина! — вскричал Шамшуддин.
Это возымело действие. Креол разомкнул глаза, испещренные кровавыми прожилками, и еле слышно зашептал:
Да возьмет поток меня, река да схватит!
Да поставят меня пред моим богом!
Пред богом Энки меня поставят.
Да увижу Энки в своем сновиденье,
Я в ночи да узрю сновиденье.
Внизу перекройте великие воды.
Орошенье из бездны да не проникнет!
Креол вытянул вперед руки. С них полились серебристо-белые струи, вытянувшиеся поперек реки подобно мосту. Верхний слой воды начал превращаться в Серый Лед — удивительное колдовское вещество, намного легче обычного льда и теплое, как гагачий пух.
Струи все лились и лились, пока не дотянулись до противоположного берега… но Креолу это обошлось очень дорого. Изо рта, ноздрей и ушей у него хлынула кровь, правый глаз покраснел, раздулся, а потом с тихим хлюпом лопнул. Спустя мгновение за ним последовал и левый. Ослепший маг зарыдал от дикой боли, начал царапать опустевшие глазницы, силясь вырваться из мертвой хватки Шамшуддина. Но побратим держал его крепко.
— Держись, брат! — проревел кушит, взбегая на волшебный мост. — Держись!
Куклусы не осмелились последовать за ним. Они бешено тявкали на другом конце реки, шипя и протягивая изъеденные язвами руки. К ним на помощь уже спешили другие — несколько десятков. Шамшуддин, обернувшись, порадовался, что они успели покинуть тот берег.
Но следовало торопиться — заклятие, наложенное всего лишь учеником, стремительно истощалось. Мост тончал, становился все более прозрачным, волны захлестывали его, Шамшуддин то и дело поскальзывался, с трудом удерживаясь от падения.
До противоположной стороны он все же немного не добежал. Мост окончательно растворился, когда оставалось еще больше двадцати метров, и измученные ученики магов плюхнулись в воду. Но наперерез уже спешили два тростниковых челна. В одном из них возвышалась рослая фигура с великолепной завитой бородой — могучий Гишбар, один из сильнейших магистров Гильдии.
— Доставьте их на берег! — зычным голосом скомандовал он. — Немедленно приведите целителей! Где их учитель?!
— Я здесь, здесь! — проскрежетал с берега костлявый старикашка. — Что, эти негодные ничтожества все же осмелились вернуться? Полагаю, с пустыми руками, без вестей? Как и следовало ожидать…
— Халай! Мы еще поговорим с тобой! Как ты вообще посмел дать двум необученным ученикам задание, предназначенное для мастера, не меньше?! — гневно вскричал Гишбар. — Хвала всемилостивой Инанне, что они вообще вернулись! Клянусь Духами Семи Сфер, когда Верховный узнает об этом, ты…
— Что? — приблизил лицо Халай Джи Беш. — Что, молодой задира? Я такой же магистр, как ты, и не тебе угрожать мне гневом Шуруккаха! Это мое право — посылать своих учеников туда, куда я желаю их послать! Или ты не согласен?
— Я-то согласен. Но что скажет архимаг Креол, если узнает, что ты отправил его сына на верную гибель?
Халай Джи Беш явственно побледнел. Похоже, об этом он не подумал. А род Креола издавна славился буйным несдержанным нравом — великий Алкеалол, дед этого ученика, что стонет сейчас на песке, не раз дрался на дуэли с самим Шуруккахом. Правда, тогда тот еще не был Верховным Магом… Тем не менее, многие поговаривали, что загадочное исчезновение Алкеалола — дело рук нынешнего главы Гильдии.
Хотя обвинить его в этом так никто и не посмел.
