– Я полностью удовлетворен своим вознаграждением, командор.
– И оно более чем заслуженно, но из соображений безопасности я бы хотел, чтобы ты, как только мы вернемся домой, проверил тайник в погребе. Просто на всякий случай, договорились? Потому что, сам понимаешь, раз эти чертовы арбалеты пошли по рукам, я хочу удостовериться, что мой никуда не делся.
Когда Вилликинс отвернулся, Ваймс добавил:
– И, кстати, тебе очень повезло, что Фини не сложил два и два.
Если Вилликинс и испытал облегчение, то, разумеется, ничем не выдал.
– Я займусь этим, как только вернусь домой, командор, и, если вы впоследствии лично пожелаете спуститься в погреб, чтобы убедиться своими глазами, то найдете арбалет там, где он всегда лежал.
– Не сомневаюсь, Вилликинс. Я подумал – не мог бы ты мне помочь в одном деле? Мне нужно нагнать «Чудо-Сисси».
И поспешно добавил:
– Лодку, я имею в виду.
– Да, сэр, я знаю, о чем речь. Не забывайте, что я уже провел здесь некоторое время до того, как прибыли вы и ее светлость, и мне довелось повидать упомянутую лодку, когда она шла вверх по реке. Помнится, кто-то указал на нее и объяснил, что лодка идет в Свес, чтобы взять груз, предположительно железной руды из гномьей шахты, что меня весьма удивило, поскольку обычно руду переплавляют прямо на месте и перевозят в виде железных полос. Это гораздо экономичнее, сэр.
– Потрясающе, – ответил Ваймс. – Но, как бы медленно лодка ни плыла, я думаю, следует отправиться за ней.
Из домика появился Фини.
– Я слышал про… про лодку, парень. Нужно поторапливаться, пока не стемнело.
Фини отдал честь.
– Да, я думал об этом, сэр, но как быть с арестантом? Конечно, матушка его покормит и вынесет ведерко – ей не впервой, – но не хотел бы я сейчас оставлять ее совсем одну, если вы меня понимаете.
Ваймс кивнул. Дома достаточно было бы щелкнуть пальцем, чтобы немедленно вызвать стражника, но сейчас… Что ж, выбора у него не оставалось.
– Вилликинс!
– Да, командор?
– Вилликинс, вопреки моим благим намерениям и, рискну предположить, твоим также, назначаю тебя констеблем по особым поручениям и приказываю отвести арестованного в Холл и держать там под замком. Даже целой армии нужно сойти с ума, чтобы решиться на штурм Холла, пока в нем Сибилла. Но, тем не менее, Вилликинс, я не знаю более подходящего человека, чем ты, чтобы охранять мою семью.
Вилликинс просиял и отдал честь.
– Да, сэр, приказ понял, сэр. Можете на меня положиться, сэр, только… э… когда мы вернемся в город, не могли бы вы, пожалуйста, никому не говорить, что некоторое время я был стражником? Мои друзья, сэр, близкие друзья, которые давно меня знают, отрежут мне уши, если проведают, что я сделался стражником.
– Никогда не стану обелять человека против его воли, – ответил Ваймс. – Ну что, мы договорились? Я буду очень благодарен, если ты воздержишься от… излишней тяги к приключениям. Просто охраняй арестованного и следи, чтобы с ним не случилось ничего плохого. Если в процессе придется нанести кому-нибудь некоторый ущерб, я с прискорбием смирюсь с этим фактом.
Вилликинс торжественно кивнул.
– Да, сэр. Понимаю, сэр. Я даже не стану вынимать гребень из кармана.
Ваймс вздохнул.
– У тебя много чего в кармане, Вилликинс. Используй эти штуковины дозированно, дружище. И, кстати, передай Сибилле и Юному Сэму, что папочка гоняется за плохими парнями и придет поздно.
Фини перевел взгляд с Ваймса на Вилликинса.
– Я рад, что все улажено, господа, – сказал он и нервно улыбнулся. – А теперь, если вы готовы, командор, мы пойдем в конюшню и возьмем пару лошадей.
С этими словами он зашагал по тропке в деревню, не оставив Сэму Ваймсу иного выбора, кроме как следовать за ним.
– Лошадей? – переспросил Ваймс.
– Разумеется, командор. Насколько я могу прикинуть, мы нагоним «Сисси» через час. По правде говоря, нам ничего не стоило бы опередить ее, но лучше не рисковать сверх меры, правда?
Он как будто смутился и добавил:
– Я редко езжу верхом, сэр, но постараюсь не ударить в грязь лицом перед вами.
Ваймс открыл рот, потом закрыл, оставив невысказанным следующее: «Парень, я предпочту ехать на свинье, а не на лошади, если ты не против. Свинья ведь просто бежит себе и бежит, ну а лошадь? В общем и целом, я ничего не имею против лошадей, зато лошади явно имеют что-то против меня – я то взмываю в воздух, то с размаху падаю на седло, потом вся эта чертовщина повторяется. И да, прежде чем ты начнешь втирать про «все будет нормально, если приподниматься в стременах», я тебе скажу, что мне это никогда не помогало, потому что я либо сверху и чуть-чуть позади лошади, либо бьюсь об нее со всей дури и, честно говоря, радуюсь, что мы с Сибиллой решили завести только одного ребенка…»
Фини, впрочем, был полон энтузиазма и настроен поболтать.
– Наверное, в Кумской долине было много лошадей, сэр?
Ваймс хлопнул глазами.
– На самом деле, парень, троллям лошади не нужны, а гномы, по слухам, их едят. Втихую.
– Ох боги, какой, наверное, это был удар для воина вроде вас, командор.
Воин? «Да, может быть, – подумал Ваймс, – по крайней мере, когда других вариантов нет, но, во имя всех семи преисподних, с чего ты взял, что мне приятно хотя бы смотреть на лошадь? И почему мы продолжаем идти к какому-то сараю, который непременно будет полон этих жутких тварей, которые топают ногами, фыркают, пускают слюну и закатывают глаза? Сейчас объясню почему. Потому что я слишком, черт возьми, напуган, чтобы признаться Фини. И так всю жизнь. Я слишком труслив, чтобы быть трусом».
Фини открыл тяжелые деревянные ворота, которые, для чувствительного уха Ваймса, заскрипели, как новая виселица. Он застонал, когда они вошли во двор. Да, это была конюшня, и при виде ее у Ваймса начались колики. Толпились здесь и неизменные обитатели конюшни с одной-единственной пуговицей на куртке, с крысиными физиономиями и кривыми ногами, похожими на крукетные воротца. И каждый держал во рту соломинку – вероятно, потому, что на их заработки только соломой и можно было питаться. Растерявшегося Ваймса представили людям, которые что-то да слышали о нем, – главный стражник, большая шишка, – и Фини потребовал, чтобы командору непременно выдали самую резвую лошадь, какая только найдется в конюшне.
Во двор вывели двух зловещего вида зверюг, и Фини великодушно подвел того, что покрупнее, к Ваймсу.
– Вот, сэр. Снова на коне, а? – сказал он, протягивая командору поводья.
Пока Фини расплачивался с конюхами, Ваймс почувствовал, как кто-то тянет его за штанину. Опустив глаза, он увидел ухмыляющееся личико констебля Вонючки, который прошипел:
