Тут раздался стук в стекло машины, и Рия вздрогнула. На какое-то мгновение ей показалось, что Бернадетта и ее мать выследили ее и собираются устроить скандал. Но это была всего лишь встревоженный инспектор уличного движения.
— Вы что, решили здесь припарковаться? — спросила она.
— Нет. Просто я думала о мужчинах, женщинах и о том, что их желания никогда не совпадают.
— Знаете, вы выбрали странное место для таких размышлений. — Инспекторше явно не терпелось достать «ноутбук» и выписать штрафную квитанцию.
— Вы правы, — согласилась Рия. — Но эти мысли иногда приходят неожиданно. Неважно, я уже уезжаю.
— И правильно делаете. — Инспекторша неохотно спрятала свой компьютер.
В полдень Рия позвонила Мэрилин.
— Что-нибудь не так? — тревожно спросила та.
— Нет, я просто хотела убедиться, что вы не передумали, вот и всё. Извините, я не слишком рано? Я почему-то решила, что вы уже проснулись.
— Нет, нет. Все в порядке. Я уже поплавала, так что время самое подходящее. Вы сделали то, что собирались?
— Да. Сделала. — Голос Рии звучал уныло.
— Ничего не изменилось, нет?
— Нет. Просто кое-что не укладывается у меня в голове. Сегодня я увидела женщину, к которой уходит мой муж. Она еще ребенок. Понимаете, это стало для меня шоком.
— Я вам очень сочувствую.
— Спасибо. Мне хотелось с кем-то поделиться.
— Это мне понятно.
Глаза Рии наполнились слезами; похоже, эта женщина действительно ее понимала. Нужно было сказать, что она не собирается плакаться ей в жилетку.
— Не считайте меня неуравновешенной, — начала Рия. — Мне бы не хотелось, чтобы у вас сложилось такое впечатление. Просто мне хотелось убедиться, что у нас все получится, что в Штатах тоже все идет как надо. Понимаете, мне нужна какая-то опора.
— Конечно, у нас все получится, — сказала Мэрилин. — Потому что иначе я тоже свихнусь. У меня был очень тяжелый телефонный разговор с мужем, мы наговорили друг другу много горьких слов… Я не хочу говорить об этом никому из знакомых, потому что они будут меня успокаивать и доказывать, что все неважно. А это важно.
— Конечно, важно. И как закончился ваш разговор?
— Он бросил трубку.
— И вы не стали перезванивать, потому что вам нечего было добавить.
— Точно, — сказала Мэрилин.
Наступила пауза. Утешить друг друга им было нечем.
— Что за день вам предстоит? — наконец спросила Рия.
— Напряженный. Я не оставила себе ни одной свободной минуты. Конечно, вредно для здоровья, но ничего лучшего я придумать не смогла. А у вас?
— Почти то же самое. Все говорят: «Сиди и отдыхай. Не бери в голову». Я пробовала. Толку никакого. Я обнаружила, что в мозгу крутятся одни и те же мысли.
— Да, именно так. Никакого спасения, — подтвердила Мэрилин.
Больше говорить было не о чем. Женщины попрощались непринужденно, как старые и близкие подруги.
Рия решила сдержать слово и устроить себе напряженный рабочий день. Для начала она наведет порядок в шкафах; это тяжелый физический труд. Теперь, когда в ее доме будет жить незнакомая женщина, сделать такую уборку придется волей-неволей. Большинство вещей Дэнни уже увез, но она соберет последнюю партию. И не станет делать сентиментальных пауз, вспоминая о лучших временах. Все будет выглядеть так, словно она работает грузчиком в транспортной компании.
Рия начала с большого просторного шкафа в ванной. Там еще оставались пижамы, носки и старые футболки теперь уже бывшего мужа. Она не собирается хранить это барахло; пусть Бернадетта ищет для него место. Рия тщательно сложила вещи и поместила их в один из специально купленных бумажных пакетов с ручками. Дэнни не сможет сказать, что она швырнула его вещи в мешок для мусора; все сложено так аккуратно, словно он собирается взять его с собой в отпуск. Там были старые полотенца, теплый стеганый халат, поношенный шерстяной тренировочный костюм и несколько старых, вышедших из моды плавок Дэнни не поблагодарит ее за эти вещи, но и не сможет упрекнуть.
Потом она позвонила матери и пригласила ее на ланч.
— Ты уже отказалась от этой дурацкой идеи эмигрировать в США? — спросила Нора Джонсон.
— Мама, речь идет о двухмесячном отпуске. Отдыхе. Смене обстановки, которая необходима мне как воздух.
— Ну, во всяком случае, это тебя немного развеселило, — неохотно признала мать.
— Приходи, мама. Мне нужна твоя помощь. Я разбираю полки на кухне. Для этого нужны два человека.
— Рия, ты просто сумасшедшая. По тебе клиника плачет. Заставлять меня разбирать кухонные полки в такое время!
— Что ты предлагаешь? Посадить Дэнни в тюрьму за то, что он меня больше не любит? Или мне лечь на диван и заплакать?
— Нет.
— Ладно. Я сварю сытный бульон, и через полтора часа работы мы подкрепимся. — Рия одним махом убивала двух зайцев. Матери все равно придется доказывать, что ничего ненормального в ее поведении нет. А легче всего это сделать во время уборки кухни.
Когда все закончилось, она была совершенно измучена. Но, по крайней мере, мать утихомирилась, подтвердила, что игра стоит свеч, получила сердечное приглашение посетить Стонифилд, а заодно помогла навести порядок на кухонных полках.
Но Рия никак не могла остановиться — ей нужно было окончательно выбиться из сил. Она не желала ночью лежать без сна в одинокой широкой постели и думать о Дэнни и этой девочке, спящих в Бантри-Корте. Ей хотелось уснуть мертвым сном, как только голова коснется подушки. Поэтому после ухода матери Рия позвонила Герти. Той тоже требовалось с глазу на глаз объяснить, что делает Рия. Проще всего будет сделать это во время работы.
— Герти, я понимаю, что говорю как героиня телепередачи «Дневник чокнутой домохозяйки», но все равно… Ты не можешь уделить мне два часа во второй половине дня? Очень меня обяжешь. Мне нужно вычистить все столовое серебро, упаковать его и положить на хранение в сейф. Когда Мэрилин приедет, она не захочет нести за него ответственность. Кроме того, я думаю, что позже мне придется разделить его с Дэнни, так что одно к одному.
— С удовольствием. Мне тоже нужно кое-что тебе рассказать. Не возражаешь, если я приду прямо сейчас?
— Отлично. Слушай, Герти, я дам тебе двадцать фунтов. Честное слово, это мне по карману.
— Ты не должна…
— Нет, это настоящее трудовое соглашение. Ты выполняешь для меня работу.
Герти пришла, как всегда, бледная и устремила тревожный взгляд на подругу.
— Здесь больше никого нет?
— Никого, кроме меня.
— Знаешь, что я хочу тебе сказать? Этот город, куда ты едешь. Я посмотрела по карте. Он всего в тридцати милях от того места, где живет Шейла.
