— Ян!!!!! Руку давай!!!
Федя сунул руку в гущу маленьких черных тел, острая боль тут же пронзила запястье.
— Руку!!!! Ян, руку!!!!
Нащупав обессиленную руку Яна, Литвинов вытащил его из кучи безобразных существ, поволок к двери. Твари уже боялись подходить близко к Феде: меч сослужил ему хорошую службу. Яну наконец удалось твердо встать на ноги. Последний глед висел на его руке, вгрызаясь в предплечье острыми зубами, кровь текла ручьем. Федя схватил существо за задние лапы и разрубил отвратительное тело пополам.
— Гадость какая!!! — Яна передернуло.
— Быстрее!!!
С трудом добравшись до дверей, парни ввалились внутрь. Рашевская, вся дрожа, стояла, прижавшись спиной к стене.
Ян медленно сполз на пол.
— О Боже! — Ириша в ужасе смотрела на него: весь в крови, израненный, бледный…
— Федя… спасибо… — едва смог произнести он окровавленными губами.
— Ты как?
— Хреново, как видишь…
— Подожди, давай… — Федя достал из сумки левой рукой камень: из правой, прокушенной гледом, хлестала кровь. Юноша прижимал ее к боку, чтобы хоть немного остановить кровотечение.
Федя на секунду закрыл глаза, мысленно прося о помощи, но что-то было не так. Элэйми не появилась. Ребята переглянулись.
Ирина молча достала из рюкзака пару запасных рубашек, разорвала их на куски, перевязала парням раны.
— Ян, ты можешь идти? — на удивление твердо спросила она.
— Придется…
— Давай руку, — Литвинов помог другу встать, подставил ему плечо. Тот, сжав зубы, оперся на Федю. Медленно прошли коридор и… остановились, не в силах произнести ни слова. Все вокруг полыхало огнем, жар стоял нестерпимый, отовсюду раздавались громкие вопли и стоны…
— Господи, что это?!! — воскликнула Рашевская.
Уже не оставалось надежды: нигде не было спасения. Ребята повернули обратно… Ириша замерла со слезами ужаса: дверь за ними горела. Путь к отступлению был отрезан. Федя снова достал камень, сжал его в руке — ничего не произошло. Элэйми словно забыла о них. В полном отчаянии, Федя достал шар: стрелка указывала прямо, на небольшую дорожку, пролегающую между полыхающими столпами.
— Идем!
— Федя, я не могу… — Ирина плакала, — мы погибнем…
Ее трясло в истерике. Она вся сжалась, обреченно застыв на месте, не в силах сделать ни шагу. Бледная, до смерти напуганная, растрепанная, не в состоянии сопротивляться, она, казалось, смирилась с неизбежностью и теперь просто ждала конца.
Федя зачем-то посмотрел вверх: высоко над ними горел потолок коридора…
— Ирин, успокойся… — пробормотал Ян. — Пойдем, все равно другого выхода нет. Может, выберемся как-нибудь…
— Нет… не могу… — Рашевская помотала головой, как маленький капризный ребенок, не желающий ничего понимать…
— Всё!!! Заткнулась и пошла!!! — неожиданно для всех, и в первую очередь для себя самого, рявкнул на нее Федя. Он решительно и грубо, больно, до синяков, схватил ее за запястье и силой потащил за собой, одновременно поддерживая Яна. Ирину будто холодной водой облили. Она опешила от такого обращения, но тут же вдруг осознала, что… успокоилась. До нее дошло: не поступи Федя так — она бы не сдвинулась с места. И она тихо и безропотно подчинилась.
Литвинов же сам не понимал, что с ним происходит. Присутствие Рашевской здесь не позволяло ему расслабиться. Он чувствовал: в нем появилось что-то новое, еще незнакомое ему и непонятное, какая-то отчаянная решимость, которой почти удалось взять за горло и придушить страх.
За спиной послышался оглушающий грохот. Ребята, вскрикнув, резко обернулись на звук: там, где они стояли минуту назад, обвалились стены и потолок коридора. Стоило им чуть промедлить и… Судорожно выдохнув, Рашевская прижалась к Феде.
— Ирин, ты… прости… — пробормотал Литвинов. — Я этого и боялся…
— Не извиняйся, — тихо ответила она. Больше слов не требовалось. Они прекрасно поняли друг друга.
Покрытые копотью, с обожженными руками и лицами, ребята долго шли по узкой дорожке, пролегающей сквозь пламя. Кругом слышались жуткие стоны и крики. Федя прислушался.
— Здесь люди…
— Помогите!!! Мне больно!!! Больно!!!
— Расплата…
— Они ищут смерть…
— Мои…сожгли…
— Зачем здесь…
Ирина со стоном, задыхаясь, вдруг схватилась за Федю, тут же ее колени подогнулись, рука ослабла… Федя подхватил любимую, в отчаянии, поцеловал обожженные губы.
— Ни фига себе! — голос Яна был крайне удивленным.
Федя вопросительно взглянул на друга.
— Да блин… продолжай! — крикнул Шабуров.
Литвинов не мог понять, что Ян имеет в виду.
— Дурак! Целуй ее еще раз, огонь отходит!!!
Федя снова поцеловал Рашевскую и действительно почувствовал, как жар отхлынул назад. Ирина пришла в себя, открыла глаза. Юноша обнял ее, прижал к себе и с удивлением обнаружил, что от них с Пришей исходит мягкий свет, отгоняющий огонь. Без лишних слов ребята поняли: это адское пламя боится любви — у них появилось оружие против огня.
— Обними ее, и идите так. Я сам пойду, — заявил Ян.
— Помолчи, — прервал его Литвинов. — Теперь моя очередь.
— Федь, мне не настолько плохо, правда. И мне будет намного легче, если я… не буду чувствовать себя… как чикен барбекю…
— Шабуров… не обсуждается. И вообще, одно другому не мешает. Подожди, давай только вот так перехватим…
Федя поудобнее перехватил на своем плече руку Яна, другой рукой нежно обнял Рашевскую, и они медленно двинулись вперед. Ян едва передвигал ноги, хоть и старался держаться изо всех сил.
Идти стало намного легче: пламя отступало перед мягким струящимся светом. Ирина изобрела лучший способ уничтожать огонь: нежно обнимала Федю, тихонько целуя его плечо, шею, и… пламя исчезало напрочь в радиусе метров двух вокруг них, будто кто-то тушил его водой. Однако с каждым шагом становилось страшнее. Ребята старались не смотреть по сторонам, прикрывали глаза, но все равно не могли не видеть, как в кроваво-оранжевых языках пламени корчились в невыносимых муках изуродованные, искалеченные тела. Или души?
— Слушай, Федь, — голос Яна прерывался от боли, — ты… сегодня гороскоп… не смотрел? А то день такой выдался… особо удачный…
Федя невесело усмехнулся. Шабуров, бесспорно, был прав. Казалось, этот кошмар никогда не закончится.
Внезапно раздался оглушительный смех. Этот смех показался Феде очень знакомым, будто он его уже где-то слышал, и не раз. Ребята, в страхе, остановились: прямо перед ними взвился в небо огромный столп пламени и превратился в чудовищную огненную фигуру.
