Литвинов выдохнул. Элэйми словно собрала воедино все, что он смутно осознавал, и облекла в слова, сложив из них цельную картину.
— А знак? Что обозначает знак? — задал он последний вопрос.
— Знак — это выбор, — коротко ответила Эл.
Федя на миг прикрыл глаза: теперь были расставлены все точки над i. Он вдруг вспомнил тот злополучный день, самое начало Игры. Только сейчас ему раскрылось истинное значение того, что тогда произошло. Он не задумывался о последствиях, когда кликнул на ссылку «Игра». Его выбор был продиктован не только неразделенной любовью, но и неприятием действительности, ненавистью, обидой и гневом. Это был выбор вслепую, основанный лишь на ложных догадках и захлестывающих эмоциях. Юноша вспомнил, как на его ладони появился знак: весь ужас, испуг, боль, отвращение так и всплыли перед глазами. Но ведь он сам приложил руку к экрану… И все же последний свой выбор он сделал осознанно, и в этот момент он… слышал себя. Ведь не зря Ключ заканчивался знаком. И Федя всем своим существом понял суть, суть Ключа, а значит, и собственного сердца.
— У меня есть для тебя еще один подарок, — произнесла Элэйми. — Вскоре он сам постучит в твою дверь. Сейчас ты готов его принять. Ты научился самому главному.
— В смысле? — недоуменно спросил Федя.
— Все узнаешь в свое время.
Элэйми подошла к Ирине, положила ей руку на голову. Девушка тут же очнулась. Еще сонная, плохо соображающая, она оглядела комнату. Тут же, как по мановению волшебной палочки, одежда на ребятах сменилась на чистую, целую и сухую, ту, в которой каждый из них входил в Игру. Грязь, синяки, царапины исчезли. Спутанные грязные волосы словно кто-то вымыл, высушил и причесал. Все трое сменили облик жертв глобального катаклизма на свой прежний, вполне приличный вид.
— Не стоит пугать ваших родителей, — прокомментировала Элэйми. — Машина стоит в гараже. Все, что было взято с собой, возвращено на место, естественно, в прежнем виде. Никто ни о чем не узнает. — Эл повернулась к Феде: — Вот и все. Игра закончилась. Не забывай свет, который ты видел. Пусть он всегда горит в твоей душе. Прощайте.
Не успел Федя произнести ни слова, как Элэйми исчезла.
— Да… — Ян, в задумчивости, отрывал пуговицу от рубашки. — Может, это все была большая массовая галлюцинация?
Литвинов не ответил: влажные карие глаза, полные слез счастья, смотрели на него так…
— Ну вот, опять я третий лишний, — пробурчал Ян, широко улыбнулся и отвернулся к окну от влюбленных, которые, слившись в страстных объятиях, улетали из реальности, опьяненные бесконечно долгим поцелуем, и уже не видели никого и ничего.
Глава 34 Суд
Суд не заставил себя долго ждать. Ариас стоял, словно на арене цирка, посреди просторного круглого зала. Ангел был здесь впервые. Он огляделся вокруг: простое, строгое, можно даже сказать, аскетичное убранство зала, залитого сияющим золотистым светом, напоминало храм. Здесь не было ничего лишнего. Вверх к далекому воздушному куполу вытягивались тонкие ровные колонны, упрощая реальность до единственно важного: слияния внутреннего света души с вечным светом Первоисточника.
Вокруг арены, на которой стоял Ариас, в воздухе плавали тонкие белые подушки безупречно правильной формы — места для членов Совета. К удивлению ангела, все они были пусты. Ариас долго ждал, но ни один из членов Совета так и не появился.
— Я не понимаю… — пробормотал ангел.
В пустом зале раздался голос Элэйми:
— Что ты не понимаешь, Ариас? Все предельно ясно.
— Но суд… Совет… — ангел растерянно огляделся вокруг.
Элэйми не было видно, ее голос раздавался не из какого-то определенного места, а был везде:
— Тебя ожидает самый жестокий суд, Ариас: ты будешь сам себя судить.
Ангел опустил взгляд.
— Ты будешь и обвинителем, и адвокатом, и судьей, — Эл выдержала небольшую паузу и продолжила: — Читай обвинение.
Небесно-голубые глаза Ариаса потемнели, покрывшись пеленой мучительной боли. По спине стремительно пробежали изломанные струйки красного света.
— Я полностью признаю свою вину. Моя первая, главная, ошибка — желание возвыситься, жажда постичь власть и силу Первотворения… Я думал, Чаша поможет мне перейти на совершенно новый уровень духовности, но забыл, что совершенствование и рост возможны лишь в познании, в прохождении пути… Я же хотел получить все и сразу. Вторая ошибка — создание Игры. Я не имел права формировать подобные взаимосвязи, не зная всех законов, не имея ни малейшего понятия, к чему все приведет, — голос Ариаса осекся.
— Продолжай.
— Я… изменил человеческую судьбу, в которую не имел права вмешиваться. Я виновен в смерти Олега Литвинова.
— Ты изменил не одну судьбу, а судьбы всех людей, связанных с этим человеком. И их очень много.
— Я не смог уберечь Флайса.
— И не смог бы. Закон действует безотказно. Все, что ты делаешь, обязательно возвращается в том или ином виде. Смерть Флайса — это ответ Закона на смерть Олега.
Ариас помолчал с минуту. В его глазах застыло невыносимое страдание.
— Более всего я виноват перед Федей. Я…
— Здесь я тебя успокою. Мальчик жив, здоров и прекрасно себя чувствует.
— Это правда?!
— Правда. Когда он открыл светлые Врата, ему явилась Чаша бытия, настоящая Чаша. Я не перестаю удивляться бесконечной мудрости Первоисточника.
— Настоящая Чаша… — в изумлении повторил Ариас. — Действительно Его пути неисповедимы…
— Жестокая ирония по отношению к тебе?
— Нет. Это в высшей степени справедливо.
— Хорошо, что ты понимаешь.
Ариас перевел дыхание и с трудом проговорил:
— Я виноват в том, что произошло с Дэмиалем. Из-за меня он выпил содержимое чаши, которое предназначалось мне.
— Нет, Ариас, это не твоя вина. И это был правильный выбор.
— Я все равно не смогу с этим смириться. И еще… Я нарушил правила, мне пришлось войти в Игру. Но говорите что угодно, я не считаю это своей виной и раскаиваться в этом никогда не буду.
— Напротив, это смягчает твою вину. В данном случае было бы преступлением поступить иначе, — Элэйми сделала небольшую паузу и продолжила: — Что ты можешь сказать в свое оправдание?
— Мне нет оправдания.
— Никто не судит нас так строго, как мы сами. На самом деле это была лишь цепочка ошибок. Они цеплялись одна за другую и, как снежный ком, тянули тебя в бездну. Как ни странно, ты все делал из лучших побуждений. Ты запутался, но отвечать за свои ошибки тебе все равно придется.
— Я перенесу любое наказание.
— Ты сам должен его определить.
