Наступила тяжелая, гнетущая тишина. Наконец Ариас произнес:
— Я знаю. Я должен вернуться на Землю, пройти весь круг жизней заново.
— Да, Ариас. Ты прав. К сожалению, это так. И сейчас первая твоя жизнь не будет простой и легкой.
— Я это заслужил.
Элэйми появилась перед ангелом, подошла к нему, положила руку на плечо. В мудрых и глубоких глазах застыла невыразимая печаль.
— Прощай, Ариас. Мы с тобой увидимся, но очень нескоро.
— Прощайте. И простите меня за все. Я не хотел, чтобы… — голос Ариаса осекся.
— Знаю. Ты не будешь проходить весь круг. Но, ты и сам понимаешь, это будет зависеть только от тебя. Пришло твое время вступить в Игру. Все вернулось.
— Да, — Ариас поднял голову. Его взгляд стал твердым и решительным. — Все вернулось.
Ариас вышел из зала и направился к порталу. Он медленно шел, прощаясь с миром, который уже так давно стал ему родным. Вернуться на Землю… В череду нескончаемых жизней, страданий и блаженства, трудностей и успехов, наслаждения и боли… К бесконечным поискам счастья и редким проблескам истины… Снова и снова на чистом листе кровью писать новые строки, познавать честность и предательство, дружбу и ненависть, учиться любви, состраданию, вере, духовности… Испытывать подлинную радость от иллюзий, кажущихся реальностью… Сколько раз он проходил этот путь, с каким трудом достиг своей первой вершины, а теперь… вновь оказался в самом начале. Ангел с сожалением оглянулся на здание Верховного университета, остановил взгляд на верхней площадке, где они с Дэмиалем так часто сидели и спорили о вопросах, казавшихся столь важными… Подошел к центральному Кристаллу, вспомнил, как когда-то он сидел, вглядываясь в совершенное и стройное переплетение нитей, и пытался восстановить в памяти свой опыт человеческих жизней, желая вновь вернуться туда, в мир страстей и эмоций. Усмехнулся: вот и сбылось желание. Ариас заставил себя двинуться дальше. Здесь они любили гулять с Флайсом… Невыносимая боль пронзила душу, и ангел, уже мечтая все забыть, чтобы только ни о чем не думать и ничего не чувствовать, решительно направился к Стене забвения. Оглянувшись в последний раз на отблески исчезающего мира, он прошел сквозь Стену, его душа устремилась к порталу и исчезла в одной из крутящихся воронок. В тот же миг на Земле, в очень бедной семье, в небольшой деревушке Китая родился мальчик. Он был слеп.
Глава 35 Отец
Улыбаясь, Федя вышел из душа. Быстро оделся, расчесал непослушные кудри… Энергия била ключом. Сегодня Ирина поедет к нему на дачу. Согласие ее родителей выпрошено, а его мама, естественно, не против. Целый день они будут вместе!
Литвинов спускался вниз по лестнице, когда раздался звонок в дверь. Вроде никого не ждали… Наташа открыла дверь и, в замешательстве, замерла на пороге:
— Вячеслав?
Федя остановился, сжав перила. Отец…
— Здравствуй, — выговорил гость. — Извини, что без приглашения…
Мама тихо его перебила:
— Проходи.
Федя медленно спустился, сухо поздоровался. Сели в гостиной. Напряженное и неловкое молчание затянулось.
Юноша задумчиво разглядывал непрошенного гостя. Отец сильно постарел, но выглядел весьма презентабельно: высокий, представительный, в черном классическом костюме, при галстуке. Черты лица немного обострились, появились морщинки. Короткие темно-русые волосы зачесаны назад. На висках и в небольшой аккуратной бородке проскальзывала седина, что придавало его облику аристократичное благородство. За тонкими дорогими очками прятались уставшие черные глаза, взгляд был до боли грустным.
— Как ты вырос… — нарушил тишину отец. — Совсем взрослый, почти уже мужчина.
Федя не ответил: комок застрял в горле.
Наташа встала:
— Я сейчас вернусь, — она быстрым шагом вышла из комнаты.
Федя заметил за собой, что он почему-то невольно задерживает дыхание. В мучительной тишине оно казалось слишком громким, даже громче часов, которые оглушительно тикали на стене.
— Прости меня, — глухо сказал отец.
— Я уже простил, — тихо ответил Федя. — Я научился прощать.
Вячеслав удивленно посмотрел на подростка.
— Что? — вызывающе ответил взгляду юноша.
Отец усмехнулся:
— Просто… в твоем возрасте… Не ожидал от тебя такое услышать.
— Причем тут возраст?
— Да как тебе сказать… Юношеский максимализм и все прочее…
— Просто вы не понимаете смысла прощения.
Отец снова кинул на юношу крайне удивленный взгляд.
— «Прощать» и «прощаться» — однокоренные слова, — продолжил Федя, — и по сути — одно и то же. «Простить» — означает избавить себя от груза обиды и боли. И еще… простить — не означает принять.
Вячеслав опустил глаза. Услышать это было больно.
— Ты не представляешь, как я жалел о своем поступке. Мы с Илоной расстались, давно уже. И то, как я жил все эти годы, вряд ли можно назвать настоящей жизнью.
— Это был ваш выбор.
— Если бы я мог все изменить… Я все бы отдал, чтобы исправить эту ошибку, но… прошлое уже не вернуть.
Федя невольно подумал о двух золотистых шариках, надежно спрятанных в шкафу.
— Мне жаль, что я так и не смог стать тебе отцом, — продолжил Вячеслав.
— У вас была достойная замена: у меня был хороший отец, и жив я сейчас только благодаря ему.
Помолчали.
— Почему ты называешь меня на «вы»? — спросил вдруг Вячеслав.
— А как мне вас называть? Вы для меня чужой человек.
Вячеслав чуть прикрыл глаза: последние слова заметно резанули по сердцу. Немного помолчав, он ответил:
— Наверное, ты прав.
Вернулась Наташа. Федя заметил, что она подправила макияж и причесалась. В глазах матери появился давно исчезнувший блеск.
— Мам, я поеду, — Федя встал, направился к двери. — Времени уже много.
— Хорошо, — Наташа подошла к сыну, оставив экс-супруга в одиночестве. — Скажи Сергею Борисовичу, во сколько вас обратно забрать, и долго не задерживайтесь, постарайся хотя бы к одиннадцати домой приехать.
— Приеду.
— И… головой думай, ладно?
— Мама! — юноша покраснел как рак.
— Что «мама»? Вдвоем будете в огромном доме! Знаю я, как быстро у вас сейчас все происходит. Помни только, что потом последствия бывают.
— Ну прекрати, а?! И вообще, мы еще подождем.
— Ага. По вам видно.
— Мам, — тихо сказал Федя, переключая тему разговора, — я не знаю, зачем он приехал, но… В общем, я приму любое твое решение.
