— Федя! — в комнате явственно прозвучал мягкий голос, непонятно, то ли высокий мужской, то ли низкий женский.
Юноша вздрогнул. Не поддающийся контролю, животный страх завладел всем его существом. В комнате никого не было. Еще каких-то призраков не хватало.
— Федя, не бойся. Я тебе помогу, — произнес тот же голос.
Литвинов, в панике, оглядывался по сторонам. Взгляд остановился на небольшом, светящемся голубовато-золотыми лучами шарике, висевшем в воздухе.
— Это еще что? — Дэмиаля передернуло.
Ариас внимательно всмотрелся в экран и произнес:
— Это Дэя, его ангел-хранитель.
— Мы так не договаривались! У него не должно быть советчиков! — взорвался Дэмиаль.
— Ангел-хранитель сопровождает каждого человека, и ты это знаешь. Никто не запретит ему помогать.
— Тогда никто не запретит черту ему мешать!
— Тебе что, в Игре помех мало? Он и так справиться не может!
— А я и говорил, что он не справится.
— Подожди, — Ариас устремил взгляд на экран.
Федя с неподдельным страхом смотрел на шарик, не зная, чего еще ожидать.
— Федя, я Дэя, твой ангел-хранитель. В жизни я не имею права тебе показываться, но в Игре нет правила, запрещающего это.
— Вы… кто?!
— Ангел-хранитель.
— Я что, уже схожу с ума?
— Какие вы, люди, странные. Когда вы видите что-то плохое, то воспринимаете это как само собой разумеющееся. Старухе ты даже не удивился. Когда же вы видите Свет — вам это кажется ненормальным.
— Хорошо, извините.
— Да давай уж на «ты». Всю твою жизнь ни на шаг от тебя не отходила.
— Не отходила… Вы… ты… женщина?
— У нас нет пола. Просто мое имя — Дэя — в твоем языке звучит как женское, и тебе в женском роде будет удобнее меня называть.
— Как бы сказал Ян — офигеть.
— Если ты чего-то не видишь или не знаешь, то не значит, что этого не существует.
Юноша вдруг ощутил необычайное тепло и спокойствие, будто он действительно встретился с кем-то родным и близким, кого знал много лет.
— Дэя… — произнес он задумчиво.
— Я попытаюсь помочь тебе выбраться отсюда. Но смогу лишь указать направление. Разгадать эту загадку ты должен сам.
— Загадку?! — Федя усмехнулся. — Это от слова «гадить»?
Шарик засмеялся:
— Загадку в прямом смысле слова. Вот скажи, если ты что-то делаешь и это не действует, зачем ты продолжаешь это делать?
— Но… — Федя смутился. Мысль, высказанная шариком, была слишком очевидна, но она ни разу не пришла ему в голову.
— Не смущайся. Так живет большинство людей. День за днем они делают то, что им не нравится, не приносит результата, и никогда даже не задумываются над тем, как все изменить и жить по-другому. А часто для того, чтобы найти выход, достаточно понять, что не нужно пробивать его головой в стене, и просто открыть дверь, которая находится рядом.
— Но старуха сказала…
— А ты всегда будешь все делать только так, как тебе скажут? Даже не пытаясь найти истины? С чего ты взял, будто именно старуха знает ответ? Старуха — это эталон того, кто Знает? А даже если и знает, ты уверен, что абсолютно правильно ее понял?
Федя в растерянности молчал.
— Думай. А я — всегда рядом с тобой, — шарик тихо растворился в воздухе.
Федя не знал, что и думать. Делать по-другому, но как? Где найти ответ? Тут до него дошло: ведь он ни разу не вышел на улицу! Федя решительно направился к выходу, открыл дверь.
— Сбежать решил?! — дорогу преградила старуха.
— Я просто хочу выйти, посмотреть.
— К вечеру не вернешься — Игра для тебя закончится, и ты знаешь чем.
Старуха в очередной раз исчезла, а Федя вышел из дома. Снаружи — не лучше. Грязные, покосившиеся дома, пустые улицы, ни души. Казалось, он единственный живой человек в этом странном месте. Юноша брел между заброшенными домами. Внезапно он обо что-то стукнулся всем телом, точно о невидимую стену. Удивленно протянул вперед руку. И правда стена! Только прозрачная. Федя смотрел сквозь стекло, пытаясь понять, что за ним находится. Такие же полуразрушенные дома, больше ничего… Юноша отметил про себя, что все дома, как две капли воды, походят друг на друга. Федя пошел вдоль прозрачной стены, держась за нее рукой. Он шел очень долго, часа полтора. Ни внутри, ни снаружи пейзаж не менялся. Вдруг Федю осенило: он ходит по кругу! Стена круглая! Чтобы это окончательно проверить, Федя снял носки, положил их на землю и продолжил свой путь. Он вернулся к носкам минут через двадцать. Тут ему в голову пришла еще одна мысль. Он внимательно всмотрелся в пейзаж за стеной, резко повернулся, посмотрел внутрь круга. Отошел в другое место, еще в другое… Точно. Стена не прозрачная. Это зеркало. Странное зеркало, в котором он сам не отражался, но которое в точности повторяло все, что находилось внутри круга. Федя ощутил себя запертым в какой-то чудовищной клетке. Может, попытаться сломать? Федя подобрал на дороге увесистый камень, размахнулся, кинул… Булыжник тут же вернулся бумерангом и больно стукнул подростка по голове. Бросить камень второй раз Федя не решился. Он нашел крепкую палку и попытался разбить стену. Палка беззвучно отскакивала от непонятного вещества, словно от мягкого батута. Бесполезно: так не выбраться.
А может… Федя зашел в первый попавшийся дом и… ахнул. Это был точно такой же дом, как тот, в котором он провел столько времени. Даже весь мусор лежал на тех же местах, и тот же самый мусор! Федя выскочил наружу, забежал в следующий дом. То же самое! И в третьем, и в четвертом, и в пятом… В ужасе, Федя вышел из очередного дома, сел прямо на землю, сдавил голову руками. Это кошмарный сон. Он сейчас проснется!!! Федя крепко зажмурился. Когда он открыл глаза, перед ним, ухмыляясь, стояла старуха.
— Ну, посмотрел?
Федя не мог произнести ни слова. Сколько бы он сейчас отдал за возможность вернуться в свою прежнюю жизнь! Он согласен был терпеть Олега, жить с ним в одной комнате, отказаться от всех удобств, от денег, пойти работать, день и ночь учить уроки, пожать руку Бочкову, все что угодно, только выбраться отсюда!!!
— Иди в дом, — приказала старуха.
— В какой? — безучастно произнес Федя. — Они все одинаковые.
— Здесь один дом.
— А остальные?
— Это один дом, — повторила старуха и исчезла.
Федя не стал грузиться. В конце концов, какая разница: один или несколько одинаковых… Зашел в первый попавшийся дом, сел на мусорку, называемую кроватью. Опустил взгляд на свои джинсы — рваные, грязные, провонявшие всякой дрянью. Он уже тут скоро в бомжа превратится. На сердце настолько тяжело… Федя даже не помнил, чтобы у него когда-нибудь вообще было подобное состояние. Наверное, это и называют депрессией. Что будет, если он не сможет отсюда выбраться? Еще немного — и он действительно сойдет с ума. Как же юноша злился на себя! Какого черта было ввязываться в эту, так называемую, Игру?! Он ведь абсолютно не знал, ни кто за этим стоит, ни зачем им это нужно, а сейчас более всего не понимал, зачем это нужно ему самому. Ведь все было хорошо, надо было все вот так испортить! Да что думать, сам виноват. Сам же дал согласие!
