В восемь утра зазвенел будильник. Федя его даже не услышал. Ян растолкал друга:
— Вставай! Сегодня же на лыжах идем! Нельзя опаздывать.
Федя сел на кровати, с трудом возвращаясь в реальность. Голова гудела, как сломанный генератор, глаза еле открывались. Литвинов попробовал встать, но в затылок отдало такой болью… Юноша плюхнулся обратно на кровать, инстинктивно сжав голову обеими руками.
— Ян, я не пойду. Скажи, что заболел… Ой, блин! — в голову снова отдало. — Ну… Наври там что-нибудь…
— Как хочешь. Хотя тебе сейчас свежий воздух как раз не помешал бы. Сегодня погода вообще классная.
Литвинов прислонился лбом к стене. Ему так захотелось сейчас туда, в лес, на лыжах… Продышаться и забыть о вчерашнем кошмаре.
— Ладно… Я в душ, короче…
Федя шатаясь дошел до душевой. Прохладная вода немного привела его в чувство. Выпив за завтраком три кружки крепкого кофе, Литвинов пришел в себя. Натянул лыжный костюм. Настроение не улучшилось, но состояние по крайней мере приблизилось к норме.
Лыжная база находилась сразу за территорией лагеря. Инвентарь выдали быстро, и стайка веселых, шумных ребят гуськом проследовала в лес. На первой же поляне инструктор собрал всех, пересчитал:
— Итак. Слушаем меня внимательно, я повторять не буду. Идем строго друг за другом, только по центральной лыжне. Никуда в сторону не отклоняться. Те, кто отстанут — ориентируются по табличкам с указателем «семь километров», которые есть на всех развилках и указывают номер нашей лыжни. «Семь километров!» Все запомнили?
Пронесся вялый утвердительный гул.
— С лыжни в сторону никто не сворачивает! База большая, потеряетесь — искать вас могут долго, а сейчас все-таки зима и холодно. Имейте в виду: кто свернет с лыжни в сторону — на родителей будет наложен крупный штраф. Ну что, вперед!
Юные лыжники, один за другим, углубились в лес.
Федя окончательно пришел в норму. Чистый морозный воздух, солнце и сосны были лучшим лекарством. Однако настроение Литвинова оставляло желать лучшего. Впереди ехали рядом Бочков с Рашевской и, радостно улыбаясь, оживленно о чем-то беседовали. Ириша была в элегантном бело-голубом комбинезоне, на который с завистью поглядывали все девчонки. Из-под пушистой белоснежной шапочки изящно выбивались непослушные каштановые пряди. Бочков не сводил глаз со своей собеседницы, и от того, как он смотрел на девушку, у Феди внутри начинала бушевать гремучая смесь. Потихоньку Рашевская с Бочковым намеренно отстали от группы. Федю это насторожило. Он остановился на повороте, замер за деревьями. Ян притормозил:
— Ты чё?
— Тихо! — едва слышно произнес Федя, сделав другу знак рукой. В наступившей тишине до друзей доносились обрывки разговора.
— Да не бойся ты, мы с отцом тут часто отдыхаем, я здесь каждую лыжню знаю, — Бочков взахлеб уговаривал Рашевскую. — Я тебе покажу такое место! Там красота неземная! И горки классные. Здесь, на основной лыжне, горок же вообще нет. А там классно покатаемся.
— Нас же потеряют, Костя. Мы долго проездим.
— Мы по этой же лыжне вернемся обратно на базу. Круг не поедем и все. Поехали, там знаешь как здорово!
— Ну… Ну ладно…
Костик с Ириной свернули в сторону по маленькой боковой лыжне. Федя, не раздумывая и даже не оглянувшись на Яна, поехал за ними, выдерживая расстояние, на котором его не было видно. Шабуров, покрутив пальцем у виска, двинулся следом. Минут через двадцать Федя с Яном подъехали к красивейшему месту, тихо остановились за деревьями. Здесь действительно было классно, Бочков явно знал, что говорил. Живописнейший лог заливали лучи яркого солнца. Величавые ели и сосны, покрытые шапками мягкого снега, застыли в безмолвии. От окружающей красоты захватывало дух.
Литвинов оглядел лог и резко побледнел. Бочков вплотную подъехал к Рашевской, его правая лыжа проехала между лыж Ириши. Костик нежно обнял девушку, что-то ей прошептал… И тут сбылся худший кошмар. Бочков страстно прижал к себе Иришу и поцеловал в губы. У Феди все потемнело перед глазами. Он схватился за ствол сосны, уронив в снег лыжную палку. В висках застучало молотом. В это же время Рашевская мягко отстранила от себя Бочкова и что-то ему сказала. Федя замер, тяжело дыша. Бочков попытался поцеловать ее еще раз, но она отвернулась и поспешно отъехала от него в сторону. У Литвинова немного отлегло, кровь отхлынула от головы. Бочков же, явно довольный собой, принялся залезать на гору.
Рисуясь перед Рашевской, Костик выбирал самые высокие и страшные горки, лихо скатываясь вниз на огромной скорости. Ирина же, не чувствуя в себе задатков профессиональной лыжницы, облюбовала небольшую ровную горку, где и каталась, даже не пытаясь покорять другие вершины. Федя с Яном уже замерзли, стоя за соснами.
— Может, тоже там покатаемся? — не выдержал Ян.
— Нет.
— Ну тогда поехали обратно! Чё тут стоять, мерзнуть? И чего мы вообще сюда приперлись?
— Ты хочешь — возвращайся. Я еще немного здесь побуду, — Литвинов никак не мог успокоиться. Какое-то внутреннее предчувствие держало его здесь и никак не могло отпустить.
Внизу послышался крик:
— Костя, ты с ума сошел!
— Все нормально! — Бочков поднимался на самую высокую гору с крутым и явно опасным спуском.
— Костя, там же убиться можно!
— Не переживай! Я уже сто раз с нее съезжал! — Бочков соврал. Он вообще даже ни разу не видел, чтобы кто-то когда-то съезжал с этой горы, но желание порисоваться перед девушкой пересиливало все здравые доводы рассудка.
Рашевская встревоженно наблюдала за парнем. Тот же, с огромным трудом взобравшись наконец на вершину, стоял, в ужасе глядя вниз и понимая, что ничего глупее он придумать не мог. Сверху все виделось по-другому, и Бочкова захлестнула волна панического страха. Федя с Яном переглянулись, у обоих на лице промелькнула злорадная улыбка. В предвкушении громкого фиаско соперника, они с неподдельным интересом смотрели теперь на Бочкова, в нетерпении ожидая, как тот грохнется в сугроб. Костик, еще немного помедлив, все же решился и ринулся вниз. К неудовольствию Яна с Федей, съехал он очень красиво, молниеносно реагируя на каждый поворот и мягко приземляясь с трамплинов. Внизу он развил бешеную скорость, промчался мимо Рашевской, завернул за другую гору… Внезапно за поворотом послышался громкий треск и крик. Ирина кинулась туда не раздумывая. Федя с Яном посмотрели друг на друга и, в минуту съехав с горы, как могли быстро, помчались к месту крушения.
Как оказалось, Костик на всей скорости врезался в пенек, едва видимый под снегом. Лыжи разлетелись на щепки, а Бочков с размаху упал в небольшую речку, которую за сугробами он даже не заметил. Тонкий лед проломился, и теперь горе-герой в ужасе хватался вмиг обледеневшими руками за ветки, торчащие из заснеженного берега. Однако спуск к реке был высокий и крутой, и Бочкову едва удавалось просто удержаться на месте, не то что выбраться.
