Подле распахнутого окна за небольшим ткацким станком в виде берда-гребня трудилась Любава. Она ловко орудовала деревянным челноком, вдевая нити промеж щёток. Бёрд представлял собой плоскую дощечку, в которой проделано несколько десятков продольных щелей. В каждом «столбике», разделяющем две щели, было проделано отверстие. Таких отверстий могло быть — по вертикали — от одного до трёх, что позволяло усложнять узор, работая с нитками разных цветов. При создании полотна в бёрдо продевались нитки — как в продольные щели, так и в «столбиковые» отверстия. Затем бёрдо перемещалось вверх-вниз. Нити в продольных щелях оставались на месте, а нити, продетые в отверстия, смещались вверх— вниз. За счёт этого создавался «зёв» — промежуток между нитями основы. В этот «зёв» продевалась нить-утка — руками или с помощью деревянного челнока. Таким образом, женщина создавалась узкое полотно ткани или пояса. Любава прекрасно владела бердом и обеспечивала своё семейство, а также князя-свёкра со свекровью необычайной красоты поясками, полотенцами, скатертями.
Подле окна также сидела пригожая молодая женщина, Забава, наперсница княжны. Перед ней стояла тренога с пяльцами. Заваба увлечённо вышивала цветочный узор для праздничной рубахи, которую намеревалась надеть на предстоящее празднество Матери Сыра-Земли.
Часть горницы отделялась льняной занавесью. За ней располагалось супружеское ложе Калегаста и Любавы с летним одеялом и пуховыми подушками, подле него — детское спальное место в виде тюфяка набитого сеном, застеленного шкурой волка. На полу около хозяйки сидела девочка лет трёх, сосредоточенно наматывая цветную нитку на пальчик.
В углу стоял сундук, в коем хозяева хранили одежду и украшения…
— Здрава будь, Любава! И ты Забава… — Поприветствовала гостья.
Княжна обернулась. Забава кивнула, не отрываясь от рукоделья.
— Ладомира? Чай по делу, или так в гости? — Деловито справилась она.
— Письмо тебе от Калегаста с заставы доставила. Брата ходила проведать… — Девушка подала свиток княжне. Та быстро пробежала глазами по пергаменту…
Забава хихикнула.
— Пирожки, небось, носила? — Игриво вымолвила она.
Ладомира потупила очи долу.
— Ладно, не серчай. — Примирительно сказала Забава. — Все в городище знают: печёшь отменно.
Любава поднялась из-за берда.
— Садись за стол, Ладомира, отведай пищи нашей. Путь твой был не близким. Утомилась чай… Мясо ещё не прожарилось. Зато есть другая трапеза…
Любава жестом пригласила гостью к столу, та отказать не посмела. Не каждый день в доме княжича Калегаста едой потчуют.
Хозяйка отворила ларь, извлекла из него глубокий глиняный сотейник с отварным окороком дикой козы, приправленный травами и пареной репой. Поставила его средь стола, положила рядом длинный нож с костяной рукоятью.
— Калегаст вчерась с заставы прислал. Будто дома мяса нету! Лесьяр почитай каждый день из леса живность тащит!
Девка, хлопотавшая подле кабаньей тушки, вышла из горницы и вскоре вернулась с глиняной корчагой
[23]
свежего молока и с поклоном поставила её на стол. Тем временем княжна извлекла из ларя миску с сотовым мёдом и ломоть свежеиспечённого хлеба.
Девушка, ощутив очередной приступ голода, в животе у неё заурчало, ножом ловко отрезала кусок отварной козлятины и смачно откусила от него. Мясо хорошо поварилось и впитало аромат трав. Прожевав, гостья принялась за пареную репку…
Любава, жестом указав на хлеб, пожалилась:
— От зерна прошлогоднего остатки одни, поскрёбыши по амбару скребём. Не обессудь…
Ладомира отведала хлеба: и впрямь хлеб в доме княжича был нехорош ни вкусом, ни цветом. Лето только зачиналось — до сбора урожая пшеницы ещё не меньше трёх месяцев. Впрочем, рожь озимая вскорости поспеет.
* * *
Каждый год в середине травня с того самого момента, как ирийцы пришли в мир людей и обосновались в нём, Мать Сыра-Земля ощущала, как силы её идут на убыль. Она с нетерпением ожидала посвящённых ей празднеств, дабы наполниться земным Ваттеном.
Все славянские восточные племена за рекой Альбой: бодричи, лютичи, лужане, поморяне, вятичи, волыняне, моравы, поляне и другие готовились почтить великую богиню. В городищах Яромарград на острове Рюген, Велегоше, Щецине, Червене, Старгарде, Кракове, Поревите, Праге и их окрестностях готовились к весеннему празднеству. Хуторяне бесконечным потоком стекались в городища, дабы принять в нём участие и отдать дань богине.
В этот день, согласно славянским поверьям, Мать Сыра-Земля пробудившаяся от зимнего сна отдыхала последний день и её нельзя пахать, копать, боронить, нельзя втыкать в её колья.
В этот день славяне возносили молитвы Велесу, как скотьему богу, и Мокоши, покровительнице плодородия, ткачества и прядения. Жрецы Велеса выходили в поле, ложились на землю и слушали её. Затем совершали священный обряд: лили на землю сурицу, перемешанную с зёрнами, и произносили заклятие:
— Мать Сыра-Земля! Уйми, ты, всякую гадину нечистую от приворота, оборота и лихого дела.
Повернувшись на запад, продолжали:
— Мать Сыра-Земля! Поглоти ты нечистую силу в бездны кипучие, во смолу горючую.
Обратившись на восток, произносили:
— Мать Сыра-Земля! Утоли ты все ветры полуденные со ненастью, уйми пески сыпучие со метелью.
Повернувшись на север, молвили:
— Мать Сыра-Земля! Уйми ты ветры полуночные с тучами, сдержи морозы с метелями.
В это день женщины гадали по приметам о будущем. Воины, отложив оружие и положив на голову кусок дёрна, присягали Матери Сыра-Земле, обязуясь защищать её от врагов.
Молодая супружеская пара, получив благословление жреца Велеса, выходила в поле, ложилась на Мать Сыру-Землю и зачинала детей.
В Велегоше этой чести удостоилась молодая Забава с мужем Ярой. Шествие во главе со жрецом Велеса покинуло стены города, встало плотной стеной подле поля с озимыми. Забава с распущенными волосами, облачённая в новую холщёвую рубашку, расшитую цветными нитями, ту самую над которой она трудилась в доме княжны Любавы, рука об руку со своим мужем Ярой взошли на поле.
Заваба скинула с себя рубашку на глазах у бодричей, стоявших от мала до велика подле поля, ибо священное соитие не считалось сладострастием, а — честью перед богиней. Яр расстелил шкуру волка на озимых, скинул порты и привлёк к себе жену.
Набежавший ветерок разметал медовые волосы молодухи…
Ладомира, стоявшая подле главной жрицы храма Матери Сыра-Земли, залюбовалась соитием Забавы и Яра. Затем её охватило волнение и истома — внизу живота пульсировало. По рассказам девок послушница знала — это неразделённое желание с мужчиной. Перед глазами отчётливо встал образ Лесьяра…
