Ходжес связывается с похоронным бюро (Соумса, тем самым, которое занималось похоронами Оливии Трелони) и предпринимает шаги, необходимые для того, чтобы больница выдала тело сразу по прибытии катафалка. Джейни – Ходжес завидует легкости, с которой та управляется с айпадом – загружает макет некролога для городской газеты. Быстро заполняет его, что-то бормоча. Иногда до Ходжеса долетают обрывки фраз вроде среди цветов. После того как некролог по электронной почте отправлен в газету, Джейни достает из сумки записную книжку матери и начинает обзванивать ее еще живых подруг. Говорит с ними тепло и спокойно, но быстро. Ее голос срывается только раз, когда она беседует с Алтеей Харрис, женщиной, которая ухаживала за матерью почти десять лет.
К шести часам – примерно в это время Брейди Хартсфилд прибывает домой, где мать заканчивает готовить салат с тунцом – большинство формальностей улажено. Без десяти семь катафалк – белый «кадиллак» – въезжает на территорию больницы и огибает главный корпус. Водитель знает, куда ехать: бывал здесь неоднократно.
Джейни смотрит на Ходжеса: лицо бледное, губы дрожат.
– Не уверена, что смогу…
– Я все сделаю.
Происходящее не отличается от любой другой сделки. Он отдает гробовщику и его помощнику подписанное и заверенное печатью свидетельство о смерти, они ему – расписку. Словно купил автомобиль, думает он. Когда возвращается, видит, что Джейни во дворе, вновь сидит на бампере «скорой». Ходжес подходит, садится рядом с ней, берет за руку. Она сжимает его пальцы. Вдвоем они наблюдают, как белый катафалк появляется из-за угла, направляется к воротам и исчезает из виду. Он ведет ее к своей «тойоте» и отвозит в расположенный в двух кварталах отель «Холидей инн».
Генри Сируа, толстяк с влажным рукопожатием, появляется в восемь вечера. Шарлотта Гибни – часом позже, подгоняет гнущегося под тяжестью чемоданов носильщика и жалуется на ужасное обслуживание в самолете. «Да еще все эти плачущие дети… но вам это неинтересно». Им действительно неинтересно, но она все равно рассказывает. В отличие от брата-толстяка она худа как щепка и с подозрением смотрит на Ходжеса. Ни на шаг от Шарлотты не отходит дочь Холли, старая дева, ровесница Джейни, но без единого внешнего достоинства. Говорит Холли Гибни исключительно шепотом, даже не говорит – бормочет, и избегает встречаться с собеседником взглядом.
– Я хочу увидеть Бетти, – заявляет тетя Шарлотта после того, как коротко и сдержанно обнимает племянницу. Словно думает, что миссис Уэртон где-то в отеле, с лилиями у головы и гвоздиками в ногах.
Джейни объясняет, что тело увезли в похоронное бюро Соумса, которое находится в городе, и земные останки Элизабет Уэртон будут кремированы в среду во второй половине дня, после прощания во вторник и короткой внецерковной службы в среду утром.
– Кремация – это варварство, – объявляет дядя Генри. Эти двое никогда не говорят – только заявляют или объявляют.
– Она так хотела, – ровным голосом отвечает Джейни, но Ходжес замечает, как краснеют ее щеки.
Он думает, что возникнут проблемы, возможно, поступит требование показать подписанный документ, в котором речь о кремации, не захоронении, но на этом все и заканчивается. Возможно, они помнят о миллионах, унаследованных Джейни от сестры, которыми Джейни вольна распоряжаться по своему усмотрению. Может поделиться с ними. Или не поделиться. Возможно, дядя Генри и тетя Шарлотта думают о том, что ни разу не навестили сестру за время ее болезни. Все эти годы навещала миссис Уэртон только Оливия, которую тетя Шарлотта даже не называет по имени, только «та, с проблемами». И разумеется, Джейни, заменившая сестру и все еще зализывающая раны неудачной семейной жизни и развода.
Впятером они обедают в практически опустевшем ресторане «Холидей инн» под трубу Герба Алперта. Музыка льется из динамиков под потолком. Тетя Шарлотта заказывает салат и жалуется на заправку, которую, по ее просьбе, подали отдельно. «Да, они могут принести ее в маленьком кувшинчике, но налили в него из большой бутыли, купленной в супермаркете, а это не ресторанная еда», – объявляет она.
Ее бормочущая дочь заказывает сицбагель побаненный. Потом выясняется, что речь о прожаренном чизбургере. Дядя Генри останавливает выбор на феттучини альфредо, засасывает все в рот, как мощный пылесос – от усилий на лбу даже выступают капли пота, – потом корочкой хлеба подбирает с тарелки остатки соуса.
Разговор поддерживает главным образом Ходжес, рассказывает истории далеких дней, когда он работал в охранном агентстве «Всегда начеку». Работа вымышленная, но истории по большей части настоящие. В полиции с чем только не столкнешься. Он рассказывает о воре, который застрял, вылезая из узкого окна подвала, и лишился штанов в попытке освободиться (выслушав ее, Холли чуть улыбнулась); о двенадцатилетнем мальчике, который спрятался за дверью и уложил грабителя ударом бейсбольной биты; о служанке, укравшей хозяйские драгоценности, которые выпали из ее нижнего белья, когда она подавала обед. Он знает много куда более мрачных историй, но их держит при себе.
За десертом (Ходжес его пропускает, в основном из-за беззастенчивого обжорства дяди Генри) Джейни приглашает гостей поселиться – с завтрашнего дня – в Шугар-Хайтс, после чего троица отправляется в отведенные им и заранее оплаченные номера. Шарлотту и Генри, похоже, радует перспектива самолично узнать, как живут богачи. Что же касается Холли… трудно сказать наверняка.
Комнаты гостей на первом этаже. Джейни и Ходжеса – на третьем. Когда они подходят к соседним дверям, она спрашивает, не ляжет ли он с ней.
– Никакого секса, – говорит она. – Никогда в жизни не чувствовала себя более асексуальной. Просто не хочется быть одной.
Ходжеса такой вариант вполне устраивает. Он сомневается, что на что-то способен. Живот и мышцы ног еще не пришли в норму после прошлой ночи… а ведь, напоминает он себе, прошлой ночью она сделала чуть ли не всю работу. Под одеялом она сразу прижимается к нему. Он едва может поверить в теплоту и упругость ее тела. В то, что она рядом. Это правда, никакого желания в тот момент он не испытывает, но рад, что старушка откинулась сейчас, а не раньше. Едва ли это характеризует его с лучшей стороны, но что есть, то есть. Коринн, его бывшая, говорила, что в каждом мужчине есть червоточина.
Джейни опускает свою голову на его плечо.
– Я так рада, что ты приехал.
– Я тоже. – И это чистая правда.
– Думаешь, они знают, что мы сейчас в одной постели?
Ходжес задумывается.
– Тетя Шарлотта знает, но она знала бы, даже если бы мы разошлись по своим номерам.
– И ты в этом уверен, потому что ты – детектив со…
– Именно. Спи, Джейни.
Она засыпает, но когда он просыпается глубокой ночью, потому что надо отлить, Джейни сидит у окна, смотрит на автостоянку и плачет. Ходжес кладет руку ей на плечо.
Она поднимает голову.
– Я разбудила тебя. Извини.
