– Наш разговор будет записываться.
Естественно, я не возражаю, надменный болван.
– Не проблема, – сказала я.
Полицейский включил диктофон, сообщил время и дату и назвал присутствующих при допросе.
– Я возглавляю расследование вчерашней перестрелки.
С чем тебя и поздравляю.
Я ждала продолжения.
– Вы при этом присутствовали?
– Да.
– Полностью видели случившееся?
– Да.
– Вы слышали слова, которыми обменивались лейтенант-детектив Эндрю Райан и его мишень?
Мишень?
– Слышала.
Клодель смотрел в некую точку между нами.
– Тот человек был вооружен?
– Девятимиллиметровым «люгером».
– Он дал понять, что намерен применить оружие?
– Этот сукин сын выстрелил в Нордстерна, затем направил пистолет на Райана.
– Прошу меня не опережать.
Я стиснула зубы.
– После того как был совершен выстрел в Олафа Нордстерна, лейтенант-детектив Райан приказывал стрелявшему бросить оружие?
– Неоднократно.
– Стрелявший подчинился?
– Он схватил женщину, которая съежилась на тротуаре. Она попросила пощадить ее ввиду наличия малолетнего ребенка, но, полагаю, просьба вполне могла остаться неудовлетворенной.
Клодель нахмурился, сдвинув брови:
– Доктор Бреннан, еще раз прошу позволить мне вести допрос так, как я считаю нужным.
Спокойнее.
– Стрелявший пытался взять заложника?
– Да.
– По вашему мнению, заложнику угрожала явная и непосредственная опасность?
– Если бы Райан не выстрелил, ей осталось бы жить минуты три.
– Когда лейтенант-детектив Райан произвел выстрел, стрелявший выстрелил в ответ?
– Он едва не разбрызгал по стене Форума содержимое моей черепной коробки.
Клодель плотно сжал губы и втянул носом воздух.
– Что вы делали в Форуме, доктор Бреннан?
– Искала дочь подруги.
– Вы были там как официальное лицо?
– Нет.
– Что делал в Форуме детектив Райан?
В чем дело? Райан наверняка ответил на те же вопросы.
– Пришел, чтобы встретиться со мной.
Взгляд ястребиных глаз наконец сфокусировался на мне.
– Детектив Райан был там как официальное лицо?
– Он просто симпатичный.
Мы с Клоделем яростно уставились друг на друга, словно борцы на ринге.
– По вашему мнению, Эндрю Райан поступил правильно, выстрелив в Карлоса Висенте?
– Более чем.
Клодель встал:
– Спасибо.
– Это все?
– Пока все.
Коп выключил диктофон и спрятал его в карман.
– Bonjour, мадам.
Как обычно, Клодель разозлил меня настолько, что я испугалась, что со мной случится удар. Чтобы успокоиться, спустилась в вестибюль, купила диетической кока-колы и вернулась в кабинет. Положив ноги на подоконник, выпила содовую и съела сэндвич с тунцом и печенье, что принесла из дома.
Двенадцатью этажами ниже по туманной реке Святого Лаврентия плыла баржа. Крошечные грузовики разбрызгивали воду с краев моста Жака Картье. Машины скользили по блестящему асфальту, вздымая шинами потоки дождевой воды. Под разноцветными зонтиками, пригнув головы, спешили пешеходы.
Мы с дочерью улыбались с пляжа на побережье Каролины. Другое место. Другое время. Мгновение счастья.
Съев последнее печенье, я убедила себя, что краткость Клоделя – хороший знак. Если бы в действиях Райана имелись хоть какие-то сомнения, допрос продлился бы намного дольше.
Безусловно.
Быстро – это хорошо.
Посмотрела на часы: двадцать минут второго. Пора проверить работу Люсьена.
Бросив обертки в корзину для мусора, я направилась в лабораторию обработки изображений. Люсьен вышел пообедать, но созданная им картинка смотрела на меня с экрана. Хватило одного взгляда, чтобы вновь обретенное спокойствие разлетелось вдребезги, словно лобовое стекло в фильме со Шварценеггером.
23
Патрисия Эдуардо не улыбалась, не хмурилась, ничему не удивлялась. На одной картинке ее лицо обрамляли длинные темные волосы. На другой завивались густые кудряшки. На третьей они были коротко подстрижены.
Затаив дыхание, я просматривала созданные Люсьеном варианты. В очках и без них. С прямыми и изогнутыми бровями. С пухлыми и тонкими губами. С нависшими и впавшими веками. Внешние детали менялись, но анатомическая основа оставалась той же.
Когда вошел Люсьен, я вновь просматривала вторую его картинку с длинными волосами.
– Как вам? – Он поставил на стол рядом со мной бутылку «Эвиана».
– Можешь добавить челку?
– Конечно.
Я подвинулась влево. Люсьен сел за монитор и застучал по клавишам.
На картинке появилась челка.
– Как насчет шляпки?
– Какой именно?
– Наездницы дерби.
Он поискал в базе данных.
– Нету.
– Что-нибудь с полями.
Он нашел подходящую шляпку, подобрал масштаб и вставил ее в картинку.
Я вспомнила фотографии, на которых Патрисия Эдуардо стояла рядом с лошадью, решительный взгляд серьезных темных глаз девушки. Лицо, на которое я смотрела, ничего не выражало – запрограммированное сочетание пикселей и битов. Но это не имело значения. Передо мной было лицо той самой девушки, что сидела верхом на пегой лошадке.
Перед мысленным взором промелькнули другие воспоминания. Резервуар, наполненный нечистотами и отходами человеческой жизнедеятельности. Череп – из всех отверстий сочится отвратительная жижа. Крошечные косточки, застрявшие в истлевшем рукаве. Неужели жизнь этой девятнадцатилетней девушки, которая работала в больнице, любила лошадей и ходила по вечерам в Зону Вива, могла закончиться так ужасно?
Глядя на Патрисию Эдуардо, я вспоминала утопленных котят, Клаудию де ла Альду, Чупан-Я.
Подонок. Проклятый убийца.
– Как вам? – вырвал меня из задумчивости голос Люсьена.
– Очень хорошо, – как можно спокойнее сказала я. – Намного лучше, чем получилось бы у меня.
– Правда?
– Правда.
Это и в самом деле было так. Я бы не смогла так беспристрастно создать столь потрясающее подобие. Люсьен же никогда не видел Патрисию Эдуардо и никогда о ней не слышал.
