В начале восьмидесятых по распоряжению с местной военной базы гражданский патруль казнил двадцать семь жителей Чонталы. Десять лет спустя Клайд Сноу эксгумировал их останки.
Напротив похоронной процессии – фото молодых людей с автоматами. Гражданские патрульные в Уэуэтенанго.
Система гражданских патрулей была введена во всех селах Гватемалы. Участие в ней являлось обязательным. Мужчины не ходили на работу, семьи теряли деньги. Патрули установили новые правила и ценности, главными из которых стали оружие и сила. Система разрушила традиционные отношения и внесла хаос в повседневную жизнь крестьян-майя.
Райан вынул кассету и вставил другую. Голос Нордстерна, затем – мой.
Я продолжала листать фотографии. Старик, которого гражданский патруль под угрозой смерти выгнал из дома в Чуниме. Женщина-майя: на спине – ребенок, на щеках – слезы.
Я перевернула страницу. Гражданские патрульные в Чуниме, с поднятым оружием, на фоне туманных гор. В подписи объяснялось, что бывший командир группы убил двоих местных мужчин за то, что те отказались служить в «добровольном» дозоре.
Молодые люди на фото… Это могла быть футбольная команда. Отряд скаутов. Студенческий музыкальный клуб.
Мой собственный голос рассказывает о резне в Чупан-Я: «В августе восемьдесят второго в деревню вошли солдаты и гражданские патрульные…»
Гражданский патруль в Чупан-Я помогал военным. Солдаты и патрульные вместе насиловали женщин и девушек, расстреливали и зарубали их, поджигали их дома.
Я перевернула страницу.
Хахахак, район Сололы. Гражданские патрульные шли как на параде, повесив автоматы на груди наискосок. Солдаты смотрели прямо перед собой – некоторые в камуфляже, некоторые в форме, означавшей куда более высокое жалованье.
Нордстерн обвел одно из имен кружком. Мой взгляд упал на него в то самое мгновение, когда голос Олли его произнес.
«Под командованием Алехандро Бастоса».
«Этого я не знаю».
«Продолжайте».
«Похоже, вам известно больше, чем мне».
Шорох.
«Уже поздно, мистер Нордстерн. Мне нужно работать».
«Чупан-Я или отстойник?»
– Стоп! Проиграй еще раз!
Райан нажал кнопку перемотки и воспроизвел окончание интервью.
– Взгляни.
Я повернула книгу. Полицейский посмотрел на фото, прочитал подпись.
– Алехандро Бастос командовал местным армейским гарнизоном.
– Нордстерн считал, что Бастос несет ответственность за случившееся в Чупан-Я.
– Как думаешь, почему репортер обвел кружком этого хорька рядом с ним?
Райан вернул мне книгу. Я взглянула на кружок:
– Господи…
26
– Антонио Диас. – Хоть очки на нем и не были розовыми, у меня не возникло сомнений. – И теперь он?..
– Чертов окружной прокурор!
– Тот самый, кто конфисковал скелет Патрисии Эдуардо?
– Да.
Райан потянулся к книге. Я отдала ее.
– Диас служил в армии.
– Судя по всему.
– Вместе с Бастосом.
– Одно фото стоит тысячи слов.
– Тем самым Бастосом, которого Нордстерн обвинял в резне в Чупан-Я?
– Ты же слышал запись.
– Кто такой этот Алехандро Бастос?
– Понятия не имею.
Детектив привстал, но тут же снова сел.
– Диас служил вместе с Бастосом. Что это может означать, черт побери?
Тот же вопрос задавала себе и я. Что, собственно, такого в том, что Диас служил в армии, а теперь стал судьей? И что так заботило Нордстерна? В этом не было ничего необычного. Галиано доступно изложил все во время нашего разговора в «Гукуматце». Судебная система Гватемалы кишела мучителями и убийцами, и все это знали. Никакая не новость. Было ли это связано с «Параисо»? Ответов на ум не приходило.
– Возможно, и ничего, – ответила я, сама не веря.
– А может, что-то значит, – сказал Райан.
– Вдруг у Диаса имелись причины не подпускать меня к делу Эдуардо?
– Например?
– Он считал, что в отстойнике в «Параисо» кто-то другой.
– Кто?
– Некто связанный с Чупан-Я.
– Беременная девочка-подросток?
На это мне ответить было нечего.
– Возможно, Диас хотел отвлечь меня от расследования событий в Чупан-Я.
– Зачем?
– Может, боялся, что вскроются некие факты из его прошлого, – размышляла я вслух. – Опасался, что это будет стоить ему должности?
– Разве дело «Параисо» не привело к тому же самому?
– К чему?
– Отвлекло тебя от работы с Матео и его командой? И чем больше ты занималась «Параисо», тем больше отвлекалась. Пожелай он тебя отвлечь, вмешиваться было незачем.
Внезапно мне в голову пришла кошмарная мысль.
– Боже мой!
– Что?
– Возможно, Диас причастен к нападению на Молли и Карлоса!
– Давай не будем гадать, пока не появятся хоть какие-то факты. Знаешь что-нибудь об этом Бастосе?
Я покачала головой.
– Зачем Нордстерн обвел фотографию Диаса?
– Хороший вопрос, Райан.
– В смысле?
Мы обернулись. В дверях стоял Галиано.
– Кто такой Алехандро Бастос?
– Полковник гватемальской армии. Стал министром чего-то там при Риосе Монтте. Умер несколько лет назад.
– В массовых убийствах участвовал?
– В крови – по уши. Превосходное доказательство того, что амнистия – слишком уж паршивая идея.
Райан подал Галиано фотографию:
– Hijo de la puta!
Галиано поднял взгляд:
– Вместе с Диасом!
– Сукин сын! – на этот раз по-английски.
Об окно с жужжанием билась муха. Я смотрела на нее, опять страдая от ощущения, что не могу продвинуться дальше ни на шаг.
– Что насчет Спектера? – спросила я у Галиано.
– У посла стопроцентное алиби на всю неделю до и после исчезновения Патрисии Эдуардо.
– Что, они с Доминикой обновляли обеты в монастыре? – спросил Райан.
– Международная конференция по торговле в Брюсселе. Спектер ежедневно выступал с докладами, посещал вечерние коктейли.
– Аиде Пера это понравилось бы, – проговорил Эндрю.
