– Да, но такая откровенность попусту отнимает у меня время. Я знаю, что юный Биллингтон-Смит целый час сидел, подперев голову руками, когда отец лишил его наследства; знаю, что он ушел из дома в очень возбужденном состоянии, а возвратясь, устроил истерику. Знаю, что миссис Холлидей заигрывала с генералом, а Холлидею это было весьма неприятно. Знаю, что ваша сестра ссорилась вчера с мужем и очень расстроилась, знаю также – буду совершенно откровенен, – что она и мистер Гест влюблены друг в друга. Ну как, устраняет это возможные между нами недомолвки?
Дайна состроила гримасу.
– Вы знаете очень много, мистер Хардинг. С другой стороны, что же я еще могу сказать вам?
– Изложите мне свою версию того, что происходило вчера, памятуя, что по крайней мере от одного из рассказчиков заведомо ложную историю я уже выслушал.
– Да, но я не желаю говорить ничего, бросающего подозрения на Фэй, на Стивена или даже на Джеффри, – откровенно заявила Дайна.
– Имейте в виду, мисс Фосетт, у меня уже достаточно данных об этих людях, чтобы заподозрить их.
– Хорошо, спрашивайте, – вздохнула она, складывая руки на коленях.
– Начнем с разговора, который состоялся у вас в субботу с Джеффри Биллингтон-Смитом возле спальни мисс де Сильва. Он действительно грозился совершить что-нибудь отчаянное, если отец встанет между ним и невестой?
– Этот гадкий слух, – заметила Дайна, – похоже, идет от дурехи-горничной Доусон. Интересно, где она пряталась?
– Забудьте о дурехе-горничной, – оборвал ее Хардинг. – Говорил он что-нибудь в этом роде?
– Да, он вел себя очень театрально. Я заметила, что слабые люди обычно прибегают к напыщенным угрозам.
– А он слабый человек?
– До отвращения. Ни капли мужества, – четко ответила Дайна.
– Я так и думал. Вместе с тем он слишком эмоционален, правда?
– Да, но эмоции побуждают его к словам, а не к поступкам, – сказала мисс Фосетт. – Джеффри мне никто, мистер Хардинг, но, честно говоря, я не думаю, что Артура убил он.
– Будем надеяться, что нет. Теперь о вашем обеде: была ли атмосфера за столом напряженной?
– Еще бы! Как всегда, когда Артур стервенел.
– Кажется, зло он срывал на вашей сестре?
– Именно.
– Прилюдно?
– По-всякому.
– И вчера утром это окончилось более серьезной, чем всегда, ссорой?
– Тут вы ошибаетесь, – ответила Дайна. – Фэй не умела ссориться ни с кем, тем более с Артуром. Меня при этом не было, не знаю, что именно у них происходило, однако, насколько я поняла, она пыталась вступиться за Джеффри. Артур тут же пришел в бешенство, принялся винить ее во всем. Таким уж он был.
– Вашу сестру это расстроило?
– Да, очень. Я уложила ее снова в постель, она была слишком заплаканной, чтобы спускаться к завтраку.
– Она не казалась озлобленной?
– Нет, что вы! Фэй совершенно обессилела.
– Понятно. А что скажете о Гесте?
– Если хотите знать, – ответила Дайна, – это ее верный обожатель. Бессловесный и несколько туповатый. Он вполне мог бы выбить зубы Артуру, но я не могу представить его наносящим удар ножом в спину.
– Простите, мисс Фосетт, не заходила ли между вашей сестрой и сэром Артуром речь о разводе?
– Из-за Стивена? Нет, никогда. Им следовало бы развестись, но Фэй ужасно боится скандалов. Я совершенно уверена, мистер Хардинг, она ни за что не совершит поступка, граничащего… ну, скажем, с подобной неприятностью.
Инспектор задумчиво поглядел ей в глаза.
– Так-так, мисс Фосетт. Скажите, видели вы вчера у Геста порез на запястье?
– Нет. Камилла и Фэй просили его показать, но он, естественно, не согласился. Стивен очень любит держаться по-мужски. Терпеть не может шума из-за пустяков.
– Что представляют собой Холлидеи?
– Она – вымогательница, он – человек нервозный и слегка ревнивый. Очень любит ее.
– А миссис Твининг?
– Миссис Твининг? – переспросила Дайна. – Что вы хотите узнать о ней?
– Все, что можете сообщить, – ответил Хардинг.
– Я ее почти не знаю. Она давняя приятельница Артура, приехала жить сюда год спустя после него. Мне всегда казалось, что при желании она могла бы рассказать о нем много чего любопытного, поэтому он был с ней вежливей, чем со всеми другими.
– Не знаете, почему именно она пошла звать генерала на веранду?
– Знаю, конечно. Она специально приехала поговорить с ним о Джеффри, больше он ни к кому не прислушался бы. Поэтому мне и кажется, что он слегка побаивался ее.
– А что мистер Твининг?
– Полковник Твининг. Он умер довольно давно.
– Понятно. Скажите, что произошло, когда она пошла в кабинет к генералу? Долго ее не было?
Дайна задумалась.
– Точно сказать не могу. Мы все разговаривали. Думаю, что минут пять, может, немного дольше.
– А вернулась очень расстроенной?
– Полагаю, что да. Точнее, уверена в этом. Она весьма сдержанна, редко выдает свои чувства, но тут была на себя не похожа. И неудивительно: она прикоснулась к Артуру, еще не поняв, что он мертв, и перчатка ее была в крови. К счастью, миссис Твининг тверда духом и не упала тут же в обморок.
Хардинг рассеянно кивнул. Минуты две он молчал, и Дайна, не нарушая этой задумчивости, разглядывала его. Вскоре, ощутив на себе взгляд ее ясных глаз, он посмотрел на нее и улыбнулся.
– Биллингтон-Смит разорвал помолвку с мисс де Сильва?
– Говорит, в чувствах у него произошел перелом, – ответила Дайна. – Все это, хоть и весьма, конечно, забавно, но довольно неприятно, – едва завидя ее, он пускается наутек, а она взяла манеру подкарауливать его, так что Джеффри теперь отбивается по углам от ее объятий.
– Кажется, страсть юного поэта к этой особе была преходящей, – коротко заметил Хардинг.
– Она ведь первая отвергла его, – напомнила Дайна.
– Да, это так, – согласился Хардинг и встал.
– Допрос с пристрастием окончен? – спросила Дайна.
– На сегодня – да.
– Понятно! – с мудрым видом изрекла мисс Фосетт. – Орудия пытки еще не прибыли по железной дороге…
Она поднялась.
– Мне хочется, чтобы убийцу не нашли, но я понимаю, найти его надо, и надеюсь, найдете вы его быстро. Царящая здесь атмосфера подозрительности очень неприятна. К тому же чем скорее разъедутся все эти разномастные гости, тем лучше будет для моей сестры. Кстати, я тоже нахожусь под арестом или свободна в своих передвижениях?
Наступила краткая пауза.
