– Я рада, что все кончилось, – сказала она. – Конечно, ужасно жаль миссис Чадли, хоть я и недолюбливала ее. Правда, ее резкость и нетерпимость теперь вполне понятны. Миссис Твининг здесь, она приехала сюда прямо из дома священника и рассказала нам все. Говорит, мистер Чадли совершенно ошеломлен. До чего это ужасно! Жаль, что ты докопался до истины, хотя, естественно, я горжусь тем, какой ты умный.
– Умный? – повторил Хардинг. – Ты сказала – умный? Это дело можно было завершить два дня назад.
– И все же я считаю, что ты блеснул умом, – настаивала Дайна. – Что привело тебя к верной догадке?
– Велосипед. Если миссис Чадли выехала отсюда в полпервого, то была бы дома уже без четверти час. А увидеть Джеффри на том месте без десяти час она могла только в том случае, если бы шла пешком. Либо она лгала и вовсе его не видела, либо уехала значительно позже, чем все вы показывали. Это расхождение во времени и привлекло мое внимание. А на мысль о первой жене генерала навели тот листок и кое-что, сказанное Джеффри. Помнишь, ты застала меня со словарем Чемберса в руках? И спросила, решаю ли я кроссворд. Я искал подходящее имя, начинающееся с «т».
– А почему ты не взял «Словарь наиболее распространенных английских имен»? – спросила Дайна. – Никогда бы не подумала, что у Чемберса можно найти Терезу. По-моему, там все больше вроде «Абиджа», «Эусебиус», «Софрония».
Хардинг улыбнулся:
– Да, таких там много, и, должен признать, я не часто встречал англичан с именами «Трифоза» или «Поликарп». Однако нашел в нем и Терезу. Кстати, к тем буквам подходило только оно. Что и навело меня на мысль о миссис Твининг – но этот след оказался совершенно ложным. Затем мы с сержантом стали проверять алиби Джеффри, и я узнал, что миссис Чадли в понедельник приезжала на велосипеде. Но даже тут не догадался, хотя подозрения у меня и появились. Пришлось поломать голову, пока меня не осенило, но все равно показалось невероятным. И лишь документы в Сомерсет-Хаусе убедили меня, что я прав. Так что, боюсь, дорогая, умом я тут не блеснул.
– Блеснул, и слава Богу, – твердо сказала мисс Фосетт, – не то до сих пор шпионил бы за всеми подозреваемыми. Например, за Лолой. Да, кстати, я не сказала тебе, что она получила письмо от своего агента – не того, что приезжал, а другого? Ее приглашают в какой-то театр, и она в полном восторге. Даже заявила за чаем Джеффри, что он должен быть разумен и не ждать, что она выйдет за него замуж сейчас же. Так что, видимо, он выпутается из своей помолвки. – Она приумолкла и сощурясь взглянула на Хардинга. – Не знаю, хочешь ли ты выпутаться из своей, но…
– Спасибо, не хочу, – кротко ответил Хардинг.
– Рада слышать, – призналась Дайна, – потому что я только что объявила о нашем решении. Камилла скорчила очень кислую рожу. И намекнула, что держался ты с ней весьма галантно.
– Да, – сказал Хардинг. – Одарял ее неискренними комплиментами. И таким образом сумел разговорить.
– Мне совершенно ясно, – решительно заключила Дайна, – что тебе пора уходить из полиции.
Они вышли на газон позади дома и побрели к ступеням веранды. В гостиной горел свет. Дайна вздохнула.
– Пожалуй, нужно войти. Всем хочется увидеть тебя в виде обыкновенного человека. И без представления, наверное, не обойтись, в непринужденной обстановке ты еще ни с кем не знакомился. Выдержишь бурный поток поздравлений, а?
– Предпочел бы остаться наедине с тобой, – признался Хардинг, – но раз ты так считаешь, что нужно туда идти, – пошли.
И мисс Фосетт под руку повела инспектора Хардинга в дом.
