Через минуту Роман и Хлоя, взявшись за руки, весело смеясь, бежали в воду.
Проведя рукой по боку девушки, Роман почувствовал гладкость кожи и ни одного шрамика.
– Все зажило в один день. Что ты мне вколол господин волшебник? – спросила девушка, закидывая руки на шею Романа.
– Только свою любовь! – громко сказал Роман, впиваясь в губы девушки, теперь уже страстным поцелуем.
Хлоя неумело отвечала, тычась пухлыми губами то в шею Романа, то тихо вскрикивая.
– Хватит! У меня там все болит! – счастливо смеясь, оттолкнула девушка Романа.
– Я готов тебя съесть! Всю целиком, без остатка! – помечтал Роман, ловя губами набухший сосок.
– Как только я тебя увидела, то сразу поняла, что у нас с тобой все будет, – начала говорить Хлоя, как зазвонил мобильный телефон девушки.
– Ты где? – требовательно спросила Нодия, шумно дыша в трубку.
– Катаемся по городу, – ответила девушка, садясь на расстеленном полотенце.
– Срочно приезжайте на завод! – приказала маман.
– Скажи, что будем через пять минут! – шепотом подсказал Роман, одеваясь в темпе солдата по тревоге.
– Будем через десять – пятнадцать минут! – пообещала девушка, делая огромные глаза.
Роман не удержался и поцеловал сосок левой груди, проведя ладонью по обнаженным бедрам девушки.
– Мы не успеем даже за час доехать до завода. Нам в гору только ехать больше часа, – ответила практичная девушка, одевая джинсы.
– Я же сказал, что немного волшебник. Или джин, который может переносить людей на огромные расстояния, строить дворцы и побеждать драконов одним плевком в левый глаз.
– Если мы не приедем на завод через пятнадцать минут, то мама оторвет мне голову. Зачем я тебе без головы? – спросила практичная девушка.
– Замуж за меня пойдешь? – неожиданно для себя, спросил Роман.
– Пойду хоть на край света, – решительно ответила девушка.
– А паспорт у тебя есть? – спросил Роман, прикидывая, что во Владивостоке сейчас утро и ЗАГС на Мичуринской улице уже начал работать.
– Паспорт и все документы, мама держит на работе в сейфе. Она никогда не отдаст меня замуж за русского, – снова заплакала девушка.
– Вопрос с паспортом и твоей мамой мы решим, а пока я тебе одену на голову мешок, и через минуту сниму, – попросил Роман, одевая на голову девушки крысовский мешок, который случайно оказался у него в правом кармане.
Зазвонил Романовский телефон.
– Перезвони мне через десять минут. Я на заводе, – попросил Роман, открывая портал у самой земли.
Перекатив мокик к северной стене завода, где был приличный пролом, Роман перенес девушку и усадив ее на землю, прислонив спиной к забору.
Закрыв портал, Роман осторожно снял с девушки мешок.
– Вот мы и около завода. А ты во мне сомневалась, – сообщил Роман, протягивая Хлое правую руку.
Я нисколько не сомневалась в ваших способностях. Особенно мне понравились методы соблазнения молодых девушек, – кокетливо сказала Хлоя, останавливаясь напротив Романа.
– Всегда к вашим услугам! – усаживаясь за руль мокика, отрапортовал Роман.
– И я тоже не против, повторить путешествие к морю, чмокнула в щеку Романа девушка, усаживаясь сзади.
– Где находится кабинет твоей матери? – спросил Роман, включая двигатель мокика.
– В механическом цеху, – хлопнула девушка по левому плечу Романа, предлагая начать движение.
Между ними лежало полотенце, в котором ворочалось что-то теплое.
– Это ты играешь за моей спиной? – спросил Роман, начиная движение.
– Это Ювена высунула голову из мокрого полотенца, – пояснила Хлоя, поцеловав Романа в левое ухо.
Глава сорок третья
Роман узнает, что женщина, дочь которой он любит, его предала. Роман открывает портал и перебирается в Москву. Теперь он женатый человек и должен заботиться и он жене. Роман узнает, что за ним охотится милиция, и дочь Митрофаныча вместе с ним готовится к вылету в Буденовск.
Едва Роман подъехал к механическому цеху, как из дверей выскочила Надия, с силой дернув девушку за рукав.
– Ты, где шлялась целую ночь? В гостинице, в нашем номере убили человека, а тебя и твоего гяура – ухажера дома нет! Что мне теперь говорить Эркину, который два раза приезжал на завод? Он страшно злой и ездил по городу и искал тебя! Что мне теперь делать? Что отвечать твоему жениху? – орала Надия, с ненавистью смотря на Романа.
– Пойдемте к вам в кабинет и спокойно поговорим. Вашей дочери надо учиться…, – начал спокойно говорить Роман, идя вслед за Надией.
– Девочка и так в Плехановском учится и без твоих советов! – обернулась разъяренная мамаша, выставив вперед руки с длинными острыми ногтями.
– Давайте зайдем в кабинет и спокойно поговорим. Нечего греть чужие уши, – предложил Роман, желая все спустить на тормозах.
– Ты, тварь поганая, соблазнил мою дочь и хочешь сбежать! Убил человека и уехал из гостиницы! – проорала Надия, резко повернулась и взмахнула рукой.
Из кармашка жакета вылетела маленькая металлическая коробочка, в которой Роман без труда узнал портативный цифровой магнитофон.
«Очень интересная вещица! Откуда у зам главного бухгалтера такая дорогая вещь? И ведет себя Надия неадекватно!» – рассуждал Роман, встав со стула на который присел.
Хлоя сидела тише воды, ниже травы и во все глаза смотрела на мать, явно не понимая, что с ней случилось.
Подойдя сбоку к огромному сейфу, Роман приложил к нему руки и спросил:
– Что же все-таки случилось, что вы так меня возненавидели? Я ничего плохого вам не сделал, а только помогал, в меру своих скромных возможностей, – начал говорить Роман, но Надия, выпрямившись в своем кресле, снова заорала:
– Вот именно скромных! Кто ты такой есть? Помошник санитарного врача у которого квартиры нормальной нет! Жалкая коммуналка на окраине, которую у тебя вот-вот отымут! Нет у тебя ничего, голодранец!
Возьми свои деньги и больше не смей подходить к нашему дому!
Ты свои дни закончишь в тюрьме! – проорала на одном дыхании свой монолог Надия.
Сунув руку в карман, Надия выхватила пачку долларов, которую вечером передал Роман, и картинно бросила в лицо.
Доллары разлетелись по всему кабинету, усыпав пол.
И сразу же за этим в кабинет ворвались потные полицейские и бросились на Романа.
«Семь бед – один ответ! Надо срываться! Меня просто убьют в местной тюрьме!» – понял Роман, начиная бой на замкнутом пространстве, к которому местные полицейские были не готовы.
