— Настоящее. Виктор Карденас.
— А что вы думаете делать дальше, синьор Карденас, если не секрет? Насколько я понимаю, нелегальные способы добычи денег вас не устраивают, вы не считаете их достаточно безопасными. В то же время и карьера сейлсмена вас не устраивает.
— Пойдем в отель, Джонни. — Виктор отступил от набережной. Галант, бросив взгляд на темную лагуну, последовал за ним… — Видишь ли, я все более склоняюсь к тому, что мне следует найти богатую женщину и жениться на ней.
— Разумное решение. Но ведь ты не любишь женщин.
— Это неверно. Я предпочитаю мужчин, но с женщинами я чувствую себя свободно. Я не люблю лишь определенный один сорт женщин, а именно тех, кого вы, янки, называете «chiks», глупых грудастых куриц. Chicks? Я произношу правильно?
— Правильно. Именно chicks нравятся большинству мужчин. Ну что же, на мой взгляд, ты можешь сделать хорошую карьеру. Ты очень good looking, и выдающиеся сексуальные способности налицо…
Латиноамериканец засмеялся в темноте.
— Разумеется, dear Джон. Сексуальные способности?
— Да, способности налицо. Однако в профессии жиголо есть одна неприятная сторона.
— Я не сказал, что я желаю стать жиголо. Я хочу жениться на очень богатой женщине. Раз и навсегда обменяв свои, как ты это называешь, «выдающиеся сексуальные способности» на ее выдающийся уровень жизни.
— Пардон. Но в любом случае тебе предстоит столкнуться с тем же феноменом, жиголо ты будешь или же муж. Богатым женщинам постоянно нечего делать. Тебе придется служить не только сексмашиной, но и развлекательной машиной. Просыпаясь утром, даже после самой выдающейся ночи, богатая женщина не знает, чем ей заняться. Она начинает обзванивать подруг, договариваясь о ланче. Если ей удается найти партнершу по ланчу, она счастлива до трех часов дня. Но необходимо еще убить послеланчевые часы до обеда…
— Не беспокойся, я найду, чем ее занять.
Они вступили и прошли через тень Кампаниллы. Виктор обернулся к спутнику:
— Слушай, за нами идет пара, и я вижу их не в первый раз. Не оборачивайся.
— С рюкзаками?
— Да. Ты думаешь, они следят за нами?
— Не знаю. На пьяцца Сан-Марко есть что посмотреть. Есть из-за чего вернуться и несколько раз.
— Верно. Но я видел их вчера рядом с нашим отелем.
— Может быть, они живут в «Конкордии»?
— Может быть… Слушай, пойдем во «Флориан», выпьем кофе. Еще так рано, и мне совсем не хочется возвращаться в отель.
— Но у нас нет money, сеньор Карденас… Вы запамятовали.
— Есть. Фиона дала мне десять миль утром. Я их не истратил.
— Вы полагаете, нам хватит десяти миль, сеньор Карденас? «Флориан» — дорогое заведение.
— Мы попросим карту и, если цена двух кофе превышает наши средства, уйдем.
28
Во «Флориане» они обнаружили два сорта публики. Один — туристы — многочисленный и шумный, быстротекущий, задерживающийся за столиками, только чтобы успеть рассмотреть стены и соседей, ахнуть от восторга, проглотить каппучино и убежать дальше. Другой — «pretenders», как их назвал Галант, — обоего пола.
В шляпках и шляпах, романтических пальто и романтических плащах pretenders были, как, хохоча, предположили оба, Галант и Карденас, все без исключения были американские писатели и писательницы, из снобизма живущие в Венеции и из снобизма же предпочитающие говорить по-французски или по-итальянски.
— Через несколько лет ты будешь таким же, как они, Джон, — сказал Виктор улыбаясь. — Растолстеешь, приобретешь себе пальто-накидку, черную шляпу и палку-трость… Скажи мне, Джонни, трудно писать книги?
И по позе Виктора, и по тому, что он окончательно перешел на игривое обращение «Джонни», ранее очень редко им употреблявшееся по отношению к старшему товарищу, было ясно, что Виктору нравится быть во «Флориане». Мисс Ивенс не ошиблась: Виктор был денди. Без средств, без возможности удовлетворить свою страсть, но денди. На свету, среди зеркал и позолоченных рам знаменитого кафе Виктор ожил, потеплел и странным образом выглядел так, как будто он каждый вечер сидит на этом же месте. Расстегнул куртку и, откинувшись на спинку стула, гордо и вызывающе разглядывал присутствующих.
— Не знаю, сеньор Карденас. Я не написал еще книги. Лишь статьи, поэмы, с десяток рассказов.
— Как же ты существуешь, Джонни? Кто дает тебе money?
— Иногда мне удается продать статью об арт-жизни Парижа в большой журнал. Американский или английский. К сожалению, не часто.
— Фиона последнее время писала в Париже вечерами. Книгу о своей жизни. Я заглянул. Начинается «Я, младшая дочь лорда Ивенса, третий ребенок в семье, родилась в 1947 году…»
— Сейчас младшая дочь Ивенсов едет на темном пароходе линии А по темной лагуне. Кстати говоря, она не сказала, когда она собирается вернуться?
— Я думаю, Джонни, что бородатый Артюро — ее бывший любовник. По моему мнению, раньше утра мисс в отеле не появится. Я надеюсь, что она не будет отсутствовать более суток, ибо возникнет проблема mangare!..
Галант сознался себе, что разделяет надежду Виктора, но не сказал этого вслух. «Мы беседуем, как два содержанца, два жиголо, — подумал он. — Хорошенькое общество собралось за столом. Двое мужчин, живущих на деньги драг-дилера. Драг-дилер отбыла прогуляться с еще одним мужчиной. Взяла night off».
— Гляди, пара с рюкзаками!
Разматывая с шей шарфы, снимая куртки, раздевалась в присутствии униформированных служащих «Флориана» пара молодых людей, виденная ими на молу.
* * *
— Не может быть, чтобы столь симпатичные молодые люди… Да и чем мы, почему мы должны их интересовать?
— Ты забыл, Джонни, что существуют специальные отделы полиции по борьбе с драг-криминальностью. Теперь почти в каждой стране. Не говоря уже о мультинациональных операциях Интерпола.
— Ты считаешь, что эти ребята работают на Интерпол?
— Откуда я знаю… Однако мы встречаем их слишком часто. Возникает впечатление, что встречи, помимо случая, возможно, организовывает чья-то воля.
— Я мог бы понять, если бы они следили за Фионой, но мы, сеньор Карденас, мы не имеем никакого отношения к драг-операциям. Я — так уж совсем никакого отношения. Вы хотя бы живете в Париже в одной квартире с подозреваемой, но я…
— Ты, Джонни, знаешь это, и я знаю, но Интерпол или кто там, итальянское драг-инфорсмэнт эйдженси,
[18]
они не могут знать. Если они за нами следят, мы для них — темная банда, явившаяся в Венецию с непонятными целями. Однако надеюсь, что никто за нами не следит и это просто влюбленная пара туристов из небогатой страны вроде Испании, заметь, что они оба южносредиземноморского типа.
