— OK, — согласился Галант. — Когда и где?
— Если можно, завтра. Приходите к нам в отель. Мы остановились в «Конкордии».
— Но и мы живем в «Конкордии»! — воскликнул латиноамериканец. — Ха!
Под этим «ха!» Галант распознал здоровую радость по поводу того, что паранойя полностью рассеялась, что появление пары с рюкзаками, слишком частое, объяснялось общим пунктом стоянки.
Они договорились, что Галант посетит комнату молодых людей завтра в одиннадцать часов, и «наша компания» (подумал Галант о себе и Викторе) встала и вышла. Оставив «их компанию» в обществе официантов в мятых смокингах, блестящих труб и набалдашников, надраенных как на хорошем военном корабле, и масляных картин в золоченых рамах. Розовые телеса на картинах возлежали на темных тряпках или бурой природе. Закрывая дверь, Галант подумал, что пары чая и кофе ежедневно наносят непоправимый ущерб масляным картинам. Однако, судя по золоченым пластинам, влепленным в золоченые рамы, картины во «Флориане» висели не первой важности и даже не отличались сколько-нибудь отдаленной древностью. Сгниют — повесят другие.
29
Снаружи было сыро и холодно. Темно. Фонари странным образом освещали лишь нижний слой действительности, в то время как верх оставался непроницаемо-темным. Казалось, что над ними угрожающе низко висела масса намоченной в дегте, мазуте или же черной туши ваты. С ваты текло и капало. В одних местах гуще, обычно на углах улиц, в других — реже — ветер сдувал с низко нависшей ваты водяную пыль.
В холле отеля никого не было, и лишь покоились на доске рессепшиониста две синие фуражки, принадлежащие дневному и ночному портье, отправившимся, вероятнее всего, выпить по стаканчику за кулисы отеля. Исчезнувшим, во всяком случае на мгновение, двум портье.
— Будем спать, Джонни? — Голый по пояс Виктор вышел из ванной, не забыв наодеколониться и гладко — с помощью воды или бриллиантина — причесаться на ночь. Виктор привычно, может быть, упражнял свой шарм на нем?
Оба разделись и легли, каждый в свою сторону кровати. Галант тотчас же выключил лампу на своем ночном столе, и Виктор, поскрипев пружинами за его спиной, выключил свою через несколько минут. Некоторое время было тихо. Слышно было, как проехал лифт вниз и как он проехал невысоко вверх. Виктор вновь поскрипел пружинами, и рука его, пахнущая одеколоном, вдруг погладила Галанта по щеке.
— Ты спишь, Джонни?
— Угу… — Галант сжался и пожелал, чтобы латиноамериканец как можно скорее убрал руку или чтобы вошла мисс Ивенс.
— Ты ничего не хочешь, Джонни? — прошептал Виктор, и рука его соскользнула на шею Галанта и погладила его плечо.
— Но, мерси, Виктор… Спи… — Он перекатил тело на пол-оборота от Виктора и лежал теперь на ребре кровати, повиснув над полом.
Вздохнув в темноте, латиноамериканец убрал руку.
— Good night, Джонни, — сказал он некоторое время спустя.
— Good night, Виктор.
* * *
Мисс Ивенс постучала в дверь около часу ночи. Виктор давно уже спал, прилично посапывая, но проснулся, когда не сомкнувший глаз Галант соскочил с кровати, чтобы открыть ей дверь.
— Что?!
Мисс Ивенс явилась перед ними необычайно тихой и спокойной. Она шагнула в комнату, уже вынув одну руку из рукава плаща, и, перехватив сумочку другой рукой, сняла плащ.
— Bon soir, boys, — сказала она и прошла в ванную. Плащ остался лежать на полу у двери Сумочка ушла вместе с ней.
— Welcome home! — растерянно сказал ей вдогонку Галант, но ответа не получил. Через некоторое время из ванной донеслись звуки льющейся воды.
— Все в порядке, я думаю… — неуверенно сказал Виктор, поглядев на американца.
— Надеюсь.
Галант надел брюки и сел на край кровати. Латиноамериканец остался в постели, однако, приподнявшись, уселся в ней.
Мисс Ивенс вышла из ванной через полчаса. Завернутая до горла в два бледно-зеленых полотенца, она уселась в кресло и, не глядя на мужчин, вынув машинку из сумочки, стала сворачивать сигарету.
— Э, бон… — начал Виктор.
— Э, бон, — мисс вздохнула, — мерзавец Артюро в своем репертуаре. Он знает обо мне кое-что и обещал сообщить эти сведения очень опасным людям, каковые этими сведениями уже несколько лет интересуются. Он готов отказаться от своего намерения, если… я выплачу ему определенную сумму. «What a shmuck!» — воскликнул бы Чарли.
— И что ты думаешь делать? — Виктор поскреб подбородок и поглядел на мисс Ивенс исподлобья.
— Ничего. У меня нет и десятой части money, которые он хочет.
— Это серьезно? — спросил Галант.
— Все серьезно. — Мисс Ивенс закурила. — В экстраординарных обстоятельствах по независящим от меня причинам я имела несчастье однажды, всего лишь однажды, boys, оступиться и приобрела настоящих врагов. Вы знаете, если у вас появляется настоящий враг, вы пропали, вас не спасет ничто. Подавляющее большинство людей верят в непоколебимое устройство общества, в секьюрити, в полицию. Я — не верю. Настоящий враг всегда найдет способ спокойно отправить вас на тот свет. Он будет месяцами ходить за вами, поджидать вас на углах улиц, выучит ваши привычки и уберет вас однажды при самых благоприятных обстоятельствах. Утопит вас в вашей же ванне, электрозамкнет сушилкой для волос… И полиция никогда не найдет убийцу. Большая часть преступлений остается нераскрытыми, вы знаете об этом, boys?
— Может быть, всё не так мрачно? — Галант встал и прошелся по комнате.
— Мрачно? Кто сказал, что мрачно… Это жизнь. Всего лишь мгновенное сплетение обстоятельств, случайное, — и пожалуйста, Артюро встречает в Венеции Фиону Ивенс. Артюро в глубочайшем дерьме, только что вышел из тюрьмы, ему нужно опять встать на ноги… Я не хочу засорять ваши головы деталями, boys, единственное, что я могу вам сказать, что вам ничто не грозит в этой истории… Вы вообще не из этой истории…
— Что же ты все-таки собираешься делать, Фиона? — Виктор был необычайно серьезен. Глаза его потемнели и как бы ушли внутрь орбит, он выглядел старше. Впрочем, может быть, виной тому было ночное освещение.
— Я ведь сказала уже: ничего. Завтра мы пойдем смотреть «Стати ди аллюсинацьонэ» Кена Рассела, иначе говоря, «Alerted states», boys, если вы не возражаете.
Boys промолчали. Галант подумал, что куда более сведущий в вопросах внутрикриминальных отношений латиноамериканец встревожен.
— OK, не сидите как на похоронах, пожалуйста, а, мужчины? Прежде всего, я не верю, что Артюро — настоящий враг, что у него хватит кишок заложить меня. И заложив меня, money от этих людей он не получит. Разве что он настолько ненавидит меня, что заложит за бесплатно… В чем я сомневаюсь, ибо сильные чувства у Артюро могут возбудить только money.
— Но мы можем уехать обратно в Париж, завтра же!
