Минут через десять дверь магазина на несколько секунд приоткрылась, и чьи-то руки быстро втянули тело во внутрь помещения. Плёнка была чёрно-белая, но можно было различить кровавый след, оставшийся на ступенях магазина.
— Дальше ничего интересного, поэтому я сократил запись, — пояснил Березуцкий. — А вот и окончание фильма.
На экране снова возник тот же городской пейзаж и только по наказанию таймера в правом нижнем углу экрана Перепёлкин понял, что с момента отъезда Харьковского на митинг прошло полчаса.
В объектив камеры снова попал Харьковский, который лихо подкатил на велосипеде к своему «Мерседесу», легко соскочил с седла и, отцепив голубую прищепку, не глядя, бросил её через плечо.
После того, как Харьковский и его команда расселись по машинам, уехали куда-то по своим предвыборным делам, на асфальте остался одиноко лежать спортивный велосипед. Неизвестный оператор специально задержал на нём объектив камеры и снял крупным планом. На этом запись обрывалась.
— Ну, как? Впечатляет? — с видом победителя спросил Березуцкий и от избытка чувств вновь вскочил на ноги и, засунув руки в карманы брюк, стал нервно ходить по комнате. — Между прочим, бюджет этого получасового фильма равняется бюджету голливудского блокбастера, — скороговоркой произнёс олигарх. — Его выкупили у родственника одного чекиста, который вёл слежку за Харьковским. Парень оказался не промах и запросил пять миллионов долларов! Пришлось заплатить, но фильм этого стоит!
— А зачем велась слежка? — после небольшой паузы спросил Сашка.
— Обычное дело, — на мгновенье остановившись, пояснил Березуцкий. — На тот момент Харьковский не являлся лидером предвыборной гонки, поэтому за ним, как и за остальными кандидатами, велось наблюдение. Вероятно, с целью сбора и накопления возможного компромата, который впоследствии предполагалось использовать на выборах.
— Шантаж?
— Или шантаж, целью которого было выбить кандидата из числа претендентов на кремлёвский престол, или открытая публикация компрометирующих кандидата фактов, которые заставили бы отвернуться от него часть избирателей. Однако Харьковский неожиданно выбился в фавориты. Кто-то сделал на эту «тёмную лошадку» очень крупную ставку, и в результате Харьковский въехал в Кремль, как победитель.
— Откуда Вы узнали о существовании этого фильма? — спросил Сашка, нервно хрустя суставами пальцев.
— А я о нём и не знал! — одними губами улыбнулся олигарх. — Мне его презентовал мой старый друг, Ветрич. Вижу, что Вам эта фамилия знакома, но не будем отвлекаться. Теперь, когда Вы, уважаемый Александр Владимирович, всё знаете, ответьте мне: будут ли россияне защищать Президента, повинного в совершении тяжкого уголовного преступления? Мои юристы говорят, что действия господина Харьковского попадают сразу под две статьи уголовного кодекса: неоказание помощи потерпевшему и, простите, самый банальный грабёж! Да, да — грабёж! Харьковский на виду у всех забрал без разрешения хозяина чужое имущество — велосипед — и воспользовался им по своему усмотрению, а это и есть грабёж.
— Мальчик умер? — перебил олигарха Перепёлкин.
— Какой мальчик? — не сразу понял Березуцкий. — Ах, этот! Вы имеете в виду велосипедиста? Не знаю, да и какое это имеет значение? Харьковский не будет дожидаться детального разбирательства и последующего за ним импичмента. После того, как разразится скандал, он добровольно покинет Кремль. Я бы сказал — поспешно!
— Вы забываете, что в это время по нашему плану он должен быть на Сахалине, в руках повстанцев.
— Не забываю! Всё именно так и будет, но написать или сделать публичное заявление о добровольном уходе с поста Президента ему никто запретить не может! Более того, мы ему в этом поспособствуем.
— Вы думаете, он пойдёт на это?
— Я в этом твёрдо уверен. В его ситуации торговаться глупо, но мы предложим ему обоюдно выгодную сделку: он уходит с поста Президента и делает об этом публичное заявление, будучи на Сахалине, а повстанцы, идя навстречу его пожеланиям, переправят его, как частное лицо, в Японию.
— И японские власти согласятся принять опального политика? Японцы по своей сути не столь демократичны, как англичане, могут возникнуть проблемы.
— Не опального, а добровольно покинувшего пост. Это знаете ли, дорогой мой, две большие разницы! Что же касается страны Восходящего Солнца, то с её властями уже достигнута устная договорённость.
— Вы хотите сказать, что японское правительство в курсе заговора?
— Правительство нет, но несколько влиятельных японских политиков частично посвящены в детали нашего загово… нашей операции! От их мнения и будет зависеть решение правительства в целом.
— Интересно, что Вы им пообещали? Неужели спорные территории?
— Вы меня разочаровываете, Александр! К чему такой примитив? Что такое северные, или как Вы сказали, спорные территории? По большому счету, пара-тройка островов, заросших диким кустарником. Полезных ископаемых на них нет, леса нет, крупных поселений городского типа тоже нет. Единственная ценность от этого приобретения была бы в виде расширения зоны рыболовства. Мы же дадим им гораздо больше: весь улов сахалинских рыбаков будет официально продаваться Японии, а это, согласитесь, значительно больше, чем несколько десятков квадратных километров морской территории, прилегающей к спорным островам. К тому же мы обещали заключить с японскими фирмами долгосрочные контракты по строительству на Сахалине дорог и жилья. У японцев в этой области накоплен богатый опыт — японские города стоят в такой же сейсмической зоне, что и Сахалин. Однако мы опять отвлеклись, — вздохнул Березуцкий и упал в кресло. — Всё, о чём мы говорили, это детали. Главное в том, как избежать карательной операции и перетянуть на свою сторону общественное мнение. Если весь мир встанет на защиту мятежного острова, то Кремль не решится на силовой вариант. Сахалин — это не Прага в августе 1968 года. Уже сейчас на острове работают иностранные фирмы, которые возводят новые больницы, ремонтируют дороги, немцы, кстати, обещали в новые больницы поставить самое совершенное медицинское оборудование. Сотрудники Красного креста развернули бурную деятельность по оказанию медицинской помощи малоимущим жителям острова, а под это понятие попадает большинство островитян. И заметьте, Александр, всё это для россиян бесплатно!
— Бесплатно ничего не бывает, и Вы это хорошо знаете. За этим стоит неизвестный, но очень могущественный спонсор, который и оплачивает всё, начиная от ремонта дорог и строительства школы, и заканчивая оплатой школьных завтраков.
— Всё верно, мой юный друг! Только простому народу всё равно, кто оплачивает счёта. В сознании дяди Васи и тёти Маши останется мысль, что зубы им запломбировали не русские врачи, а немецкие, и новый протез для пьющего соседа Толика — ветерана-афганца, прислали не из Союза афганцев, а из-за границы. Поэтому, когда на острове поднимется буза, дядя Вася вместе с тётей Машей и соседом-инвалидом Толиком, как один, выйдут на центральную площадь Южно-Сахалинска и будут грудью защищать находящиеся на острове иностранные концессии и другие благотворительные организации. Рядом с дядей Васей и тётей Машей будут яростно митинговать учителя и школьники местных школ, в которые американские и голландские благотворительные организации поставили новые компьютеры и подключили интернет. Простой народ, который живёт от зарплаты до зарплаты, будет видеть, что заботится о них не российское государство, а весь цивилизованный мир, которому больно смотреть на нашу нищету и убожество островитян. После этого бурлящим от праведного гнева народным массам стоит только подсказать правильный лозунг, и пообещать, что они при этой жизни станут частью цивилизованного общества с достойным уровнем жизни. А если в руки повстанцев каким-то образом попадёт оружие!.. Я не завидую тем солдатам, которых бросят на подавление восстания!
