Она больше не плакала, но сухие всхлипы по-прежнему сотрясали ее тело. На горящих щеках лопались соленые дорожки. Она не отводила взгляд от мертвеца. Она выиграла. А в награду – одна лишь пустота. Так она и просидела на корточках до самой ночи, такая же неподвижная, как труп, без единого чувства в душе, без единой мысли в голове.
Полночь четверга
Ее обморок продлился не более нескольких секунд. Вдали она услышала шум текущей из крана воды. Все еще с затуманенным сознанием, она привела в порядок одежду. Машинально принялась вытирать все, до чего дотрагивалась, выискивать мельчайшие следы своего пребывания в этой квартире. Волосок вон там, на ковре из длинной шерсти…
Что она делает? Она же никого не убивала. Никто не будет снимать отпечатки пальцев. Она еще не… Все впереди…
Она бросилась босиком на кухню, схватила длинный острый нож. Бесшумно проскользнула к ванной. Дверь оставалась широко открытой.
Он стоял, повернувшись мощной спиной к распахнутой двери, с брюками, спущенными до щиколоток. Слишком тонкие ноги с вздувшимися венами выдавали возраст. Она поудобнее перехватила рукоятку ножа, представила себе точное место, куда должно вонзиться лезвие, узкий кусочек тела между краем лопатки и ребрами, где нож пройдет до самой легочной артерии, не встречая препятствий. Мгновенная смерть и никаких потоков крови.
Он продолжал водные процедуры и не знал, что зреет за его спиной.
Она согнула локоть, прижав торец рукоятки к груди, и переместилась чуть правее, чтобы обеспечить идеальную траекторию лезвия. Затаила дыхание, перенесла тяжесть на левую ногу.
Как вдруг ее голова взорвалась. Это не мой отец.
Едва ли не слишком поздно. Рука уже была готова нанести удар. Ей удалось затормозить за мгновение до того, как лезвие коснулось спины. Царь-Ворон ощутил движение воздуха. Он начал оборачиваться, но она уже исчезла.
Она вовремя спохватилась, в самую последнюю секунду. Когда ясность мысли вернулась к ней, она с дрожью ужаса оценила ту тончайшую грань, которая отделяла ее от безумия. Она едва не потеряла все из-за утраты самоконтроля. Ее охватили ненависть и презрение к самой себе. Нет ей никакого оправдания.
Когда он вернулся в гостиную, ничто не напоминало о визите молодой женщины. Он заглянул в спальни, на кухню, открыл дверь в туалет и только после этого признал реальность случившегося. Она ушла.
Но она вернется. Как все они.
– Еще увидимся, сучка, – пробормотал он с улыбкой, – ты слишком это любишь.
Глава 17
Пятница, четыре утра
Мартен не мог уснуть. Ему недоставало данных, чтобы строить версии нападения на Лоретту. Получались не версии, а ни на чем не основанные догадки. Потерянное время. Но сон не приходил, и избавиться от мыслей тоже не получалось.
Что ему известно о Лоретте? Что у нее весьма насыщенная личная жизнь. Что к сексу она подходит прагматично. Что она любит мужчин. А еще – что она блестящий психолог. Лоретта знала нападавшего, никаких сомнений. Почему же она не предвидела случившееся?
Сколько у нее было любовников из числа полицейских, с которыми она встречалась по работе? Не считая меня, подумал Мартен. Их отношения продлились всего один вечер.
Ему было сложно поверить, что она спала и со многими другими сыщиками, в этом вопросе не стоило полагаться на собственное суждение. Он не мог быть объективным.
Если Лоретта снова поднялась к себе в кабинет, то почему? Либо из-за звонка нападавшего (но следов этого звонка в ее мобильном не обнаружилось), либо потому, что забыла нечто достаточно важное, чтобы за этим вернуться. Возможно, то же самое искал преступник? Вдруг она застала его врасплох, когда он обыскивал ее кабинет? Домыслы в чистом виде.
Он решил, что завтра с самого утра нужно будет обязательно попросить у Фурнье разрешение посетить кабинет Лоретты.
Пятница, без четверти девять утра
Когда он приехал на работу, пробковая доска исчезла. Жаннетта и Оливье усердно трудились, приклеивая скотчем на стену схему, вычерченную на двойном листе бежевой чертежной бумаги формата A1. Они перевели на него карту Парижа и пригородов и провели черным фломастером границы коммун и округов. Большие красные точки и снимки жертв отмечали места, где их нашли. Возле каждой фотографии имелся стикер с датой убийства, именем жертвы и ее адресом.
Распределение мест преступления не вписывалась ни в какую геометрическую логику, что было вполне объяснимо, если единственное, что связывало жертв, – их присутствие в списке клиентов детектива.
Когда Мартен лежал в больнице, ему проверяли поля зрения. Схема убийств напомнила ему круглый экран устройства, на котором его тестировали, с маленькими сияющими точками разной яркости: они с произвольной частотой вспыхивали в любых местах экрана, выбранных случайным образом. Впрочем, нет, не совсем так. Места преступлений действительно распределялись хаотично, а вот их частота – нет. Убийца выходил на охоту каждую ночь. Вплоть до сегодняшнего дня.
– Сегодня утром – ничего, – подняла голову Жаннетта, откликаясь на его невысказанную мысль. – По крайней мере, до этого момента, – добавила она. – Я сделала тебе набросок текста для журналистов. Какие новости у Лоретты?
– Состояние стабильное.
Жаннетта уже получила отчет о нападениях и прочих преступлениях, совершенных в Париже за последние сутки. Ночь прошла спокойно. Сообщений из пригородов придется еще подождать. Централизованная служба “Париж – пригороды” отсутствовала. Что до сельских кантонов в окрестностях Парижа, процедура могла занять еще больше времени. А остальная территория страны? Первые убийства произошли в Париже и ближайших пригородах, но никто не мешает убийце нанести удар в любом другом месте.
Мартену показалось, что Жаннетта избегает его взгляда. Наверняка последствия вчерашних минут откровенности, о которых она, по всей видимости, уже сожалеет. А ведь она его хорошо знает и понимает, что он никогда и никому об этом не расскажет.
Он размышлял над тем, достигнет ли своей цели объявление в прессе, составленное Жаннеттой, когда его вызвал Руссель.
– Похоже, вам придется справляться без меня, дети мои, – сказал он.
– Может, он хочет вас видеть по какой-то другой причине, – возразил Оливье.
– Может быть, – кивнул Мартен, выходя из кабинета. – Отправляй объявление, Жаннетта, – распорядился он.
Руссель был не один. В кабинете находилась и Натали Ландовски, офицер того же возраста и звания, что Мартен, назначенная ему на замену. Вообще-то, согласно неписаным правилам, передаче полномочий должна была предшествовать беседа с Русселем один на один.
Имя Ландовски стояло в списке клиентов Лоретты. Вылечившаяся алкоголичка, она теперь не пила, но алкоголь оставил недвусмысленные следы на ее лице с тонкими чертами. На ней был строгий и элегантный серый костюм – форма сотрудника высокого ранга.
