Глава 22
Вечер субботы
Царь-Ворон действительно устал. Кожа посерела, под глазами легли синие тени, взгляд помутнел. Измотанный мужчина, которого подтачивает старость.
Вены на руках набухли, сердце тяжело стучало. Наверняка принял виагру, подумала она. Что за уроды эти мужики.
Он погладил ее лицо кончиками пальцев, и она покорно опустилась на колени, но он поднял ее и усадил рядом с собой на диван.
– Я восхищаюсь вашим мужем, – со вздохом произнес он.
Он повторялся.
– Когда-то я был таким же. Что вечером, что утром – одинаково свежий. Вам известно, что все женщины сходят по нему с ума?
Она бы с удовольствием его ударила, но вместо этого улыбнулась:
– Знаю. Он умный, красивый, богатый, молодой и добрый. Устоять невозможно.
Он нахмурился.
– А я старый, усталый, совсем не добрый, но ты изменяешь ему со мной, – сказал он, неожиданно перейдя на “ты”. – Почему? Из-за власти? Что ты во мне нашла?
– Нечто такое, чего никто другой никогда мне не давал, – искренне ответила она.
Ее слова заставили его задуматься.
Он поднялся и заходил по комнате.
– Ты вдова крупного калифорнийского обувщика, но кроме этого о тебе ничего неизвестно.
– Ты распорядился провести расследование.
Она знала, что это неизбежно, взвесила все “за” и “против” и решила, что игра стоит свеч. Ее прошлое легко укроется от любого формального расследования. Чтобы что-то нарыть, пришлось бы отправлять сыщиков в Северную и Южную Америки, сопоставлять информацию, состыковывать данные, которые до сих пор никому не приходило в голову связывать между собой. За исключением, возможно, того, кто нанял детектива.
Не председатель ли через подставное лицо заказал Дюперье слежку? Нет. В его распоряжении имелись правительственные или близкие к правительству агентства.
Он скривился, когда она тоже обратилась к нему на “ты”, но, погруженный в свои мысли, не ответил на ее вопрос.
– Я знаю, что ты не просто красивая и легкомысленная супруга политического подмастерья. Я такие вещи чувствую. Но вот что я не в состоянии угадать: представляешь ты для меня опасность или нет. Не мои ли враги подсунули тебя?
Она не ответила.
– Нет, – сказал он, – не думаю. Ты когда родилась? Я имею в виду число, а не год.
Если он заказал проверку, то должен это знать. Или он не доверяет информации, которую ему сообщили. Возможно, он и впрямь что-то чувствует.
– Пятнадцатого ноября.
– Скорпион. А асцендент?
– Тоже Скорпион.
– Я всегда ладил со Скорпионами. Но двойные Скорпионы жалят сами себя, тебе это известно?
– Я не верю в знаки Зодиака, – ответила она. – Все это сказки для слабаков и глупцов.
Он улыбнулся:
– Я не слабак и не глупец, как мне кажется, но я в это верю. До того как нанять на работу кого бы то ни было, я заказываю своему астрологу его полный гороскоп.
– А если об этом узнают?
– Все об этом знают. Во Франции аккредитованные журналисты очень вежливы с политическими деятелями. Они не рассказывают о таких вещах. Иначе они лишатся аккредитации, и, значит, прощайте, лучшие рестораны на деньги налогоплательщиков и вместе с ними чувство принадлежности к элите. Впрочем, я не единственный, кто консультируется у ясновидящих и астрологов. Это скорее правило, чем исключение. А что ты еще умеешь делать, помимо божественного минета?
– Многое, – отпарировала она. – Мне пришлось всему учиться самостоятельно, а я девушка способная.
Он снова подошел к ней и обхватил руками ее лицо. По телу пробежала дрожь. Она поддалась желанию и, закрыв глаза, положила голову ему на бедро.
Все дело в его руках. У него такие же руки. Эти ужасные руки, которые наказывали и ласкали. Теперь она больше не нежное и юное существо и не жертва. У нее должно бы остаться единственное желание: отрубить эти руки и сжечь в негашеной извести. А не стонать под их лаской, которая становилась все более грубой. Слезы подкатили к глазам. Она перестала сопротивляться.
– У меня есть одна страсть, – проговорила она потом. – И вы могли бы помочь мне утолить ее.
– Страсть? – переспросил он. – А какая именно?
Какие страсти могут быть у женщины, кроме любовных? Именно это прозвучало в вопросе. Подобный подход показался ей нелепым. Неожиданно она поняла, что он действительно из другой эпохи. Динозавр. Либерал он или нет, в любом случае у него есть все основания беспокоиться о реакции более молодых членов партии.
– Мой первый муж вкладывал деньги в кино. Я сохранила прекрасные отношения с независимыми голливудскими продюсерами. У меня есть деньги, которые я бы с удовольствием вложила в полицейский детектив. Мне нужен сценарий на хорошей фактической основе, чтобы действие происходило в Париже, и желательно с налетом гламура.
Он усмехнулся:
– Американцы обожают снятые в Париже фильмы, если их герой – американец. Париж должен быть открыточным, только самый центр города и ничего более.
– Вот именно. Но у нас сейчас двадцать первый век, и я хочу, чтобы все выглядело правдоподобно. В моем представлении хорошо бы фильм основывался на реальном расследовании французской полиции, которая справедливо считается одной из лучших в мире.
Он дважды побывал министром внутренних дел, и капля лести не повредит.
– Вы хотите, чтобы я связал вас с сыщиками?
– Да. Во всяком случае, с кем-нибудь из руководителей полиции, который мог бы задать мне нужное направление…
– Странная идея. Но у меня, кажется, есть то, что вам нужно. Нынешний префект полиции был когда-то у меня директором канцелярии. Он расскажет вам всякие занятные истории. Я вам дам координаты, а сам позвоню ему завтра и попрошу сделать для вас все возможное.
Мартен спрятал деньги в соседском подвале. Он не доверял Фурнье. Страх – плохой советчик. Чтобы прикрыться, он мог в любой момент арестовать Мартена и провести у него обыск.
Мартен посмотрел на будильник. Три тридцать утра. При самом плохом раскладе люди Фурнье не появятся здесь раньше шести – таковы правила.
Он предупредил Марион о возможном вторжении. Это ее скорее позабавило, чем обеспокоило, и теперь она крепко спала, скрестив на груди руки, выставив подросший живот.
Иза снова ушла с Франсуа, вовсе не задумываясь о перспективе быть вытащенной из постели отрядом полицейских. Они не расстаются, подумал Мартен.
У Марион на мгновение остановилось дыхание, она икнула, потом тихонько выдохнула воздух. Наверное, дитя что-то там вытворяет. Мартен погладил живот под простыней, ощутив волны, перекатывающиеся по туго натянутой коже.
