— Да, Грэхем, там ведь Рассел Поуп вышел из отпуска…
Харленд замер.
— Подключите его к расследованию в помощь к Менделю и другим. Уверен, он сможет привнести свежие идеи, да и лишний человек должен будет поспособствовать скорейшему завершению этого неприятного дела.
Закрыв за собой дверь, инспектор неуверенной походкой дошел до туалета и, тяжело дыша, остановился возле раковины.
Маленький засранец обошел его и обратился прямо к суперинтенданту. Выставил его в дурном свете. Сделал никчемным слабаком.
Харленд с силой сжал края раковины и на мгновение крепко зажмурился, но не смог избавиться от слепой ярости, которая, казалось, обволакивала его, вгрызалась прямо в мозг. Когда он открыл глаза, они сверкали от гнева, а бледное отражение в зеркале злобно щерило рот. Как же Харленду хотелось успокоиться, прийти в себя, но он знал: это бесполезно.
Поуп поступил так намеренно — иначе и быть не может! Мелкий ублюдочный интриган!
Харленд с такой силой ухватился за висящий на стене дозатор жидкого мыла, что побелели костяшки пальцев.
Этот мерзавец выставил его идиотом!
Рассвирепевший Харленд накинулся на дозатор, ощутив внезапную потребность ударить его, причинить боль, хоть это был и неживой предмет. Раскрытой ладонью он ударил по дозатору, и пластмассовый корпус с громким треском раскололся.
А через мгновение он снова стал самим собой и недоуменно взирал на валяющиеся в раковине осколки белой пластмассы. Рука моментально онемела. Харленд поднес ее к лицу и стал изучать повреждения. Несколько секунд ничего не происходило, но потом он ощутил боль, на ладони выступили ярко-красные полосы, из ран заструилась кровь.
Вся ярость испарилась, осталась только огромная усталость. Инспектор нырнул в одну из кабинок и отмотал побольше туалетной бумаги, чтобы остановить кровотечение. К счастью, его никто не видел. Можно будет тихонько выскользнуть из туалета, придумать какое-то оправдание и поехать домой, чтобы как следует обработать и перевязать рану. Да, он должен быть рад, что так легко отделался.
А пока, скрючившись в кабинке и весь дрожа, Харленд ждал, когда уймется кровь.
10
Четверг, 7 июня
Стоя возле окна, Харленд водил пальцем по скопившемуся на стекле конденсату и слушал, что ему говорят по телефону. Плечи инспектора были напряжены, он устало кивал, словно соглашаясь.
— Да я все понимаю, — вздохнул он. — Спасибо, что попытались.
Закончив разговор, он сунул мобильник в карман, а сам продолжал глядеть на дождь. Из-под пальца по стеклу скатилась капля и канула в щель оконной рамы.
— Плохие новости? — спросил Поуп.
У гаденыша был особенный талант как можно больнее поддеть собеседника.
Инспектор опустил голову и медленно отвернулся от окна:
— Экспертам не удалось ничего извлечь из тех синих волокон. Ткань самая обычная, используется в сотне различных типов одежды — ничего примечательного. Мы снова зашли в тупик.
— Господи, — притворно вздохнул Поуп. — Нам от этого мало проку.
Харленд смерил его уничтожающим взглядом и не спеша подошел к столу.
— Да, — неохотно признал инспектор, — толку никакого.
— Однако, — как ни в чем не бывало продолжал Поуп, — я сейчас разговаривал с полицейскими из Гвента по поводу того убийства в Ньюпорте. Помните, я вам про него уже рассказывал? Преступника так и не удалось схватить. Так, может, имеет смысл запросить у них список подозреваемых по тому делу и заняться их разработкой?
Некоторое время Харленд смотрел на сержанта ничего не выражающим взглядом, потом кивнул:
— Можно, я думаю. В конце концов, что мы теряем?
Он взял блокнот, кружку с кофе и направился в кабинет.
Бывший бойфренд Викки в момент совершения преступления находился за пределами страны. Коллег по работе проверили одного за другим и всех исключили из числа кандидатов в убийцы. Викки не относилась к числу людей, у которых бывают враги. У полицейских сложилось впечатление, что о ней никто никогда даже слова дурного не сказал. И тем не менее девушка была мертва. Убита.
И теперь все расследование катилось под откос. Даже поиски по базе данных ни к чему не привели, и у них не появилось ни одного подозреваемого. Впрочем, Харленд не особенно этому удивлялся. Не зная мотива убийства — а он, несмотря на разглагольствования этого кретина Поупа, такового не видел, — трудно было сказать, что именно следует искать и с какой стороны подступиться к делу.
Харленд прошел в свой тесный, унылый кабинет и закрыл дверь. Потом медленно обогнул стол, рухнул в кресло и несколько секунд сидел неподвижно, глядя в потолок. Хотелось закурить, но от шума неистово бьющего в окно проливного дождя мысль сунуть в рот сигарету отчего-то показалась малопривлекательной.
Инспектор сел прямо и включил монитор. Набирать текст оказалось нелегко — он сам бинтовал себе поврежденную руку и, возможно, немного перестарался, так что теперь больно было работать мышкой. И все-таки он нутром чуял: есть в этом деле моменты, которые пока ему не открылись; есть еще над чем поработать и что поискать. Знать бы только, с какого конца начать. Есть ниточка, за которую можно ухватиться и выйти по ней из беспроглядного тумана, в котором он сейчас блуждал. Тяжело вздыхая, стараясь поменьше беспокоить больную руку, Харленд начал со всем тщанием просматривать отчеты о нераскрытых делах и молиться, чтобы в этот длинный список не попало и дело об убийстве Викки Сазерленд.
Был уже почти полдень, когда в дверь постучали и в кабинет заглянул Мендель.
— Что-то вид у вас совсем невеселый, шеф, — заметил он.
Харленд откинулся на спинку кресла и горестно покачал головой:
— В этом деле, куда ни плюнь, сплошные тупики.
Сержант прошел в кабинет и, закрыв дверь, негромко произнес:
— На самом деле не все так уж печально
— О чем ты? — недоуменно воззрился на него инспектор.
— Помнишь те ключи на цепочке? — с мрачной улыбкой спросил Мендель.
Харленд кивнул.
— Так вот, нам ведь никак не удавалось определить, какую дверь отпирает третий ключ. До сегодняшнего дня.
— И какую же? Это у нее на работе?
Сержант покачал головой и сел возле стола.
— Он не подходил ни к одному замку. Но на ключе имеется весьма отчетливый отпечаток большого пальца руки. Оказалось, что отпечаток оставила не Викки Сазерленд. Тогда мы пропустили его через компьютерную базу данных.
Инспектор нахмурился:
— Чей же он в таком случае?
— Отпечаток принадлежит Рональду Эрскину, а ключ, скорее всего, от входной двери его квартиры.
