— Мы полагаем, на нее напали здесь, на дорожке, а потом тело оттащили вниз, где его затем и обнаружили среди тростника.
Камера повернулась, на экране появилось изображение берега, и Нэйсмит вздрогнул, припомнив те, самые тяжелые последние секунды, когда Викки отчаянно сражалась за свою жизнь, но в конце концов силы ее иссякли и она затихла навсегда.
Напоследок в кадре возник Второй Севернский мост — он дугой вытянулся на фоне темного неба. Затем снова появился полицейский офицер.
— Может быть, кто-то из тех, кто сейчас смотрит передачу, был в районе Северн-Бич в пятницу двадцать пятого мая или в субботу двадцать шестого? Может, вам попался на глаза человек, который вел себя подозрительно? Или, возможно, вы заметили в тех краях чужака или незнакомую машину?
Нэйсмит буквально впился взглядом в экран, внимательно рассматривая начавшие седеть волосы инспектора, сухощавую фигуру, заостренные черты лица. И эти прожигающие насквозь глаза.
— Роб, — позвала с кухни Ким, и он оторвался от телевизора. — Я варю кофе. Сделать тебе чашечку?
— Да, будь добра, — бросил Нэйсмит и снова повернулся к экрану.
Теперь полицейский сидел в студии. Надпись внизу гласила, что это инспектор Харленд из участка Эйвон-Сомерсет.
— Какое ужасное, жестокое убийство, — с чувством произнесла ведущая программы. — Скажите, инспектор, возможно ли, что оно было совершено кем-то из местных жителей? Быть может, Викки даже знала своего убийцу?
— Мы ведем расследование сразу в нескольких направлениях, — бесстрастно ответил Харленд. — Но мы предполагаем, что убийца Викки Сазерленд может быть как-то связан с Оксфордом.
Оксфорд!
Нэйсмита словно током ударило, когда он осознал смысл сказанного инспектором. Он отчетливо вспомнил тот ключ, словно со стороны увидел, как его собственные руки в перчатках аккуратно снимают его с одного колечка и надевают на другое. Вспомнил бегущие под мостом небольшие волны…
И вот наконец полиции удалось обнаружить связь между двумя убийствами. Долго же они думали — Нэйсмит уже почти поверил, что его деяния так и останутся тайной. Но теперь все переменилось, и с этого момента игра как таковая станет интереснее, чем результат.
Он взял пульт и успел переключить канал до того, как в комнате с чашкой кофе в руке появилась Ким. Этот инспектор Харленд оказался достаточно сообразительным малым, чтобы связать два убийства. Взяв кофе и потягивая его маленькими глотками, Нэйсмит погрузился в размышления, что собой представляет инспектор Харленд. Что ему известно? И что скрывается за этим чуточку безумным взглядом?
18
Четверг, 28 июня
Харленд проснулся и услышал совсем рядом невнятно бормочущий голос. Все еще сонный, он медленно оторвал голову от теплой подушки, кое-как сел, потер тяжелые веки и оглядел темную гостиную. На телевизионном экране диктор продолжала монотонно зачитывать последние новости. Он опять заснул и не поставил будильник.
Харленд тяжело вздохнул и опустился обратно на софу, но спать больше не хотелось. Полежав некоторое время, он заставил себя снова подняться и осторожно опустил босые ноги на холодный пол. На прикроватном столике лежали наручные часы, они показывали без двадцати шесть. Проклятье! Зевая во весь рот, Харленд неуверенно встал на ноги, накинул халат и побрел вверх по лестнице в ванную комнату.
Когда чайник наконец закипел, он налил воду во френч-пресс и с наслаждением вдохнул аромат свежего кофе. Это сразу же помогло прогнать остатки сна. Наклонившись вперед и опершись о кухонный стол, Харленд закрыл глаза и снова зевнул. Черт возьми, как же он устал! И не имело значения, сколько он спит, — казалось, накопившаяся усталость никогда не пройдет. Внутри будто образовалась бездна, которая высасывала из него все силы. Временами Харленду казалось, что прилив энергии он испытывает только в те мгновения, когда его переполняет ярость.
Он налил себе кофе и с чашкой в руке прошел в противоположный конец кухни. Там он резко дернул засов, тот выскочил из паза, и Харленд открыл дверь во внутренний садик. Было зябко. Весь дрожа и переступая босыми ступнями по холодному крыльцу, он непослушными пальцами сунул в рот сигарету и медленно поднес спичку. Моросило, так что Харленд просто стоял в дверном проеме и смотрел, как небо постепенно светлеет. Стену соседнего дома обвивал плющ. Харленду вдруг подумалось, что плющ чересчур разросся, что он будто бы медленно, сантиметр за сантиметром, поглощает кирпичные стены обоих домов. Элис постоянно следила за ним, обрезала, но теперь, без должного ухода, плющу ничто не мешало расти в свое удовольствие.
Он нахмурился, последний раз затянулся и медленно выдохнул дым. Не хотелось об этом думать, ворошить прошлое. Не сейчас. Харленд затушил сигарету, кинул в переполненный окурками вазон и вернулся в дом. Дверь надежно отгородила его от уличного холода. Слава богу, ему сейчас было чем заняться.
Сержант Мендель сидел за столом и выжимал в кружку чайный пакетик.
— Могу я получить ваш автограф? — улыбнулся он, увидев, как в кухню полицейского участка входит Харленд.
Сержант открыл холодильник и вытащил пакет молока.
— Что? — не понял Харленд. Потом сообразил. — Да, вчера же вечером по телевизору показывали реконструкцию убийства…
— И ты был просто великолепен, — заверил Мендель. — Однако постарайся не подхватить звездную болезнь.
— Тебе нечего опасаться, — отмахнулся инспектор, достал кружку и потянулся за кофе. — Для меня все это не имеет никакого значения.
— Однако есть в нашем деле и светлые пятна.
— А именно?
— Ну, наш приятель Поуп сегодня с утра тут кипятком плевался, — пояснил Мендель. — Насколько могу судить, он взбеленился, оттого что Блейк поручил именно тебе участвовать в этом реалити-шоу. Ты же знаешь, как Поуп любит слушать свой собственный голос.
Харленд улыбнулся и отхлебнул кофе:
— Удалось продвинуться с перечнем личных вещей Викки Сазерленд?
— Он лежит у меня на столе. Хочешь просмотреть?
— Дай мне пять минут, — попросил инспектор и направился к своему кабинету. — Надо кое-кому позвонить.
Пять гудков, шесть, семь, и вот на том конце сняли трубку. Ответивший тяжело дышал.
— Инспектор Кинг слушает.
— Это Харленд.
— Ага, тот самый знаменитый детектив! Видел вас вчера в телевизоре.
— Только не начинайте, — предупредил коллегу Харленд. — Похоже, эта чертова передача сейчас для всех является темой номер один.
— Ну, зависть заставляет людей говорить ужасные вещи, — рассмеялся Кинг. — Есть какие-нибудь отклики на передачу?
— Пока до меня ничего не доходило.
— Не скажу, чтобы был удивлен. Больно уж там местечко неприглядное, если верить тому, что показали по ящику.
