Перебравшись на другой берег Темзы, Нэйсмит медленно прошел мимо увитого листвой входа в Сады набережной Виктории и стал подниматься по узенькой Вилльерс-стрит, зажатой между нависающими над мостовой старинными домами. Здесь, среди кафешек и торгующих различными сортами кофе магазинчиков, было довольно шумно. В преддверии ленча из ресторанов и баров выносили и расставляли на улице столики. Из фургончика выгружали упаковки минеральной воды для местного тренажерного зала.
Закончив подъем, Нэйсмит еще раз посмотрел на часы, потом свернул направо на Стрэнд. Здесь было оживленнее — люди двигались по широкому тротуару плотным потоком в обоих направлениях, отдельные индивидуумы ловко лавировали в толпе. Нэйсмит подождал, когда на улице не будет машин, быстро пересек проезжую часть и оказался на более спокойной северной стороне улицы. На секунду его внимание привлекла витрина в лавке портного, а потом он повернул налево и зашагал в направлении Ковент-Гарден.
У Уинчестерского университета имелось несколько парковок, разбросанных по обширной территории кампуса, но Нэйсмит решил рискнуть и последить за главным въездом со Спаркфорд-роуд. Он намеревался вести наблюдение, сидя в машине, но некоторое время спустя разозлился на собственную робость и решил действовать более нахально. День выдался погожий, так что он достал ноутбук и уселся на скамеечке возле главного входа в университет. Кому придет в голову задавать какие-либо вопросы человеку, работающему в кампусе на компьютере?
Вначале настроение у Нэйсмита было оптимистическое, но по прошествии часа его начал грызть червь сомнения. В самом деле, что ему вообще известно о жертве? На данный момент все, что у него имелось, — это чисто умозрительные заключения. Пусть они основывались на серьезном анализе и глубоких размышлениях, но все равно догадки и есть догадки. С таким же успехом мужчина мог идти не из университета, а из больницы. Или даже с кладбища. Может оказаться, что сидеть здесь — просто терять время зря.
Однако Нэйсмит оставался на месте. Какая-то частичка сознания упорно нашептывала ему: «Продолжай наблюдать». И он наблюдал, глядя поверх монитора ноутбука. Наблюдал, даже когда движение на улице стало не таким оживленным. Вот с холма спустилась легковая машина серебристого цвета и затормозила перед воротами, чтобы пропустить выезжающий с территории кампуса автофургон.
Это был он!
Сегодня он был одет в другую куртку, но сомнений быть не могло — именно он нетерпеливо махал водителю фургона, чтобы тот побыстрее освободил дорогу.
Нэйсмит не спеша записал номер серебристого седана и закрыл ноутбук.
Это случилось накануне. А сегодня он остановился на узенькой улочке совсем рядом с театром Ковент-Гарден и еще раз сверился с записанным на бумажке адресом. Потом толкнул тяжелую стеклянную дверь и оказался в просторном светлом холле. По отполированному до блеска мраморному полу он прошел к внушительных размеров регистрационной стойке и с улыбкой положил на нее сумку.
— Меня зовут Роберт Нэйсмит. Я пришел встретиться с Кристиной Вальдарес.
Портье, худой женоподобный мужчина со стоящими торчком волосами, взглянул на посетителя, набрал на невидимой под столом клавиатуре номер и что-то тихо произнес в закрепленный на подбородке микрофон.
Нэйсмит посмотрел на часы — он явился на несколько минут раньше.
— Пожалуйста, присядьте пока, — сказал портье и взмахнул тонкой рукой. — Вам придется немного подождать.
— Благодарю вас.
Нэйсмит неспешно подошел к стоящим вдоль стены диванчикам, обитым бордовой кожей, и сел. На низком стеклянном столике в художественном беспорядке были разбросаны газеты и многочисленные навевающие тоску своим однообразием экономические журналы. Подобное чтиво Нэйсмита не интересовало, поэтому он откинулся на спинку и стал глядеть в окно на улицу.
Итак, серебристая «хонда-аккорд» с государственным номером К 347 GMX. Теперь, когда у него есть такая точная информация, найти, где паркуется его жертва, не составит труда. Широко улыбаясь, Нэйсмит открыл ежедневник и начал прикидывать, когда у него появится свободное время, чтобы снова отправиться в Уинчестер.
21
Четверг, 12 июля
Нэйсмит положил телефон, выглянул в окошко и полюбовался обширным залитым солнцем лугом и раскинувшейся за ним деревней. Самый крупный его клиент сейчас находился на отдыхе, и, сверившись с записями в ежедневнике, Нэйсмит пришел к выводу, что на данный момент совершенно свободен. Он закрыл ноутбук, развернулся в кресле и, взяв пустую кружку, отправился на кухню.
Внутри него бурлила, рвалась на свободу бешеная энергия, и Нэйсмит не мог дождаться, когда закипит чайник. Давящая тишина пустого дома становилась невыносимой. Он посмотрел на висящие над плитой часы — без пятнадцати двенадцать. Еще даже не наступило время ленча.
Взгляд Нэйсмита задержался на отделанной мехом жилетке Ким, висящей на спинке стула. Несколько секунд он глазел на нее, потом выключил чайник и отправился искать ключи от машины.
Полчаса спустя, двигаясь по узкой улочке в центре Солсбери, он набрал номер Ким.
— Это я. Я в городе… да, прямо сейчас. Как насчет раннего ленча?
Он выслушал ответ, улыбнулся и кивнул:
— Хорошо. Увидимся в пабе у реки через несколько минут.
Он убрал телефон в карман и огляделся. На реке подернулась рябью вода — величественно проплыл белый лебедь. Нэйсмит медленно прошел мимо паба дальше по набережной в направлении офиса, где работала Ким, и остановился на углу боковой улочки. Здесь было тихо, как он и надеялся.
Отлично.
Он стоял, глядя на дорогу в ожидании Ким, и в нем с каждой секундой нарастало возбуждение. День, начинавшийся так скучно, теперь казался волнующим и полным жизни. Полным энергии.
Давай же…
И вот наконец она показалась. Ким шагала по набережной по направлению к Нэйсмиту, ее длинные темные волосы были освещены солнцем. Поверх простой белой блузки была надета симпатичная синяя курточка, короткая юбка подчеркивала красоту ног. Нэйсмит улыбнулся и стал ждать, когда девушка поравняется с ним.
— Роб?
Увидев Нэйсмита, Ким широко улыбнулась и собиралась еще что-то сказать, но он приложил палец к губам и тоже улыбнулся. Потом взял девушку за руку и, не говоря ни слова, повел за собой в тенистую боковую улочку. Ким выглядела озадаченной, но Нэйсмит подмигнул ей и послал ободряющую улыбку. Они отошли от реки на пару десятков шагов и остановились возле ниши между домами.
Он повернулся к девушке, заключил ее в объятия и, осторожно прижав спиной к грубой кирпичной стене, начал целовать. Нэйсмит чувствовал, что она удивлена, пытается что-то сказать, но вот губы их встретились, Ким закрыла глаза и обвила руки вокруг шеи Нэйсмита. Несколько секунд, показавшихся вечностью, они стояли и страстно целовались, после чего Нэйсмит чуть освободился от ее объятий и медленно просунул руку в расстегнувшуюся блузку. Затем мужчина и женщина вновь слились в поцелуе. Он любил гладить ее мягкую, теплую кожу, обожал дивную неуверенность ее движений, то, как она всегда бывала не готова встретить его ласки.
