— Еще я много читаю. Иногда выхожу погулять… — Он напрягся, попытался вспомнить что-то еще. — Ах да, и плаваю в бассейне, конечно.
Джин сделала пометку в блокноте и ободряюще улыбнулась инспектору.
— Ну а на этой неделе? Чем вы занимались в свободное время в свои отпускные дни?
Он откинулся на спинку стула, попытался вспомнить, но в голову лезло только одно событие, и вряд ли имело смысл скрывать это от психотерапевта.
— Я ездил в одно место возле Редхилла, — медленно сказал Харленд.
Врач ждала продолжения. От нее не укрылось, с каким вдруг трудом пациент произнес эти слова.
— Да, понимаю. Это там произошел несчастный случай… — Она быстро заглянула в блокнот и продолжила: — С Элис?
Ей пришлось уточнить имя.
Его внезапно окатила волна гнева, но в то же время она облегчила лежащее на нем тяжким грузом бремя, и рассказывать сразу стало легче.
— Да. — Он выпрямился и постарался сохранять спокойствие. — Я ездил туда несколько дней назад.
Джин молча ждала.
— Странно все это было, — словно разговаривая сам с собой, тихо произнес Харленд. — Я ведь не планировал туда ехать. Просто катался на машине без определенной цели и в конце концов очутился на той дороге. Я не был там с того самого…
Джин кивнула:
— И что вы тогда почувствовали?
— Пустоту. — Он пожал плечами. — Поначалу было что-то вроде страха, — ну, вы понимаете: слишком много воспоминаний. Но через какое-то время внутри меня словно все онемело. Кругом пустота.
— Должно быть, вам пришлось нелегко.
Харленд взглянул на психотерапевта.
— Я ожидал этого, — кивнул он, — но на деле тяжело стало только потом…
— Потом?
— Когда я вернулся домой.
— Как вы сказали, эта поездка пробудила в вас множество воспоминаний. Конечно, так быстро смириться с потерей близкого человека невозможно…
В устах психотерапевта последнее заявление прозвучало слишком сухо, словно речь шла о чем-то таком, с чем можно легко справиться. Ей-то просто об этом говорить, а каково ему? Как будто он может взять и позабыть об Элис, не ощущать больше горечь утраты. Харленд покачал головой.
— Она была вашей женой и…
— Не была! Элис — моя жена! — оборвал он врача. В это мгновение все вокруг словно переменилось, и Харленд вдруг почувствовал себя значительно увереннее. — Минуту назад вы даже не сразу вспомнили ее имя! Почему я должен слушать ваши измышления о том, чего вы совсем не понимаете?
Последние слова он почти прокричал и увидел, как Джин отшатнулась от него, а во взгляде врача промелькнуло беспокойство. Почему в последнее время люди, когда он начинает выходить из себя, выглядят такими встревоженными? Что такое они читают в выражении его лица, чего там не было прежде?
Джин хотела было что-то сказать, но он поднял руку, чтобы она помолчала, и заговорил сам. Он нахмурился и отвернулся от врача, чтобы не показывать то, что скрывалось в глубине его глаз.
— Пожалуйста, послушайте, — пробормотал Харленд уже спокойным голосом. — Я не хотел вас обидеть, но вы просто не понимаете. Не можете понять.
Они долго сидели молча. Наконец Харленд сокрушенно опустил голову. Джин выждала некоторое время, а потом успокаивающим тоном произнесла:
— Я понимаю, как непросто вернуться к нормальной жизни, после того как вы потеряли очень близкого человека.
Харленд рассмеялся. Только смех этот больше напоминал сдавленное рыдание.
— Вернуться к нормальной жизни? — сверкнул глазами инспектор. — Элис и была моей жизнью. Я не хочу так дальше жить. Я не хочу и не могу забыть ее… Я хочу, чтобы мы снова были вместе. Я просто хочу, чтобы все это закончилось и стало по-прежнему, как когда Элис была жива…
Он посмотрел на врача. Лицо Джин было еще озабоченным, но в ее взгляде теперь можно было прочитать участие.
— Не беспокойтесь, — произнес со вздохом Харленд и поднялся на ноги. — Я не схожу с ума. Я прекрасно знаю, что возврата к прошлому нет. Но еще я знаю, что ничего хорошего впереди не будет.
— Грэхем… — начала Джин, но он только печально улыбнулся и покачал головой.
— Кажется, наше время истекло. Спасибо за все, Джин.
С этими словами Харленд открыл дверь и вышел из комнаты.
41
Четверг, 6 сентября
Поезд нырнул в туннель, и серое лондонское утро сменилось практически полной темнотой. Нэйсмит опустил голову и, покачиваясь на сиденье, когда состав мотало из стороны в сторону, закрыл глаза. Готовясь к предстоящим напряженным поискам, он стал припоминать облик человека, которого предстояло найти в огромном городе.
Постепенно жертва предстала перед мысленным взором, словно живая: мужчина лет тридцати с небольшим, чисто выбритый, с рыжеватыми волосами и бледным лицом. Худощавый, с безвольным подбородком и маленькими темными глазами. О росте его судить было сложно: в миг их единственной встречи тот сидел. Зато следовало внимательно выискивать в толпе пассажиров анорак синего цвета и кожаный коричневый портфель.
Нэйсмит медленно открыл глаза и осмотрелся, осторожно разглядывая унылые лица попутчиков — уже усталые и изможденные, хотя люди пока даже не добрались до службы. Все были чисто выбриты, с аккуратно расчесанными волосами, в отутюженной одежде, но невидящие глаза бессмысленно пялились в никуда; люди были полностью погружены в себя и не обращали внимания на окружающих. Нэйсмит постарался придать лицу похожее выражение и откинулся на спинку сиденья. Теперь успех всего мероприятия зависел от его способности слиться с толпой и не привлекать к себе внимания. Станция метро — не то место, где можно болтаться сколько угодно и при этом не вызвать подозрений. Нэйсмит определил себе срок ожидания в полчаса, но и это было слишком много, учитывая, что он будет стоять под прицелом множества камер слежения.
Поезд, на котором ехал Нэйсмит, минут на пятнадцать опережал тот, в котором он увидел рыжеволосого тем утром на станции «Поплар». Состав начал замедлять ход, и впереди темнота туннеля постепенно уступала место ярко освещенной платформе. Нэйсмит поднялся и приготовился сойти вместе с другими пассажирами. Лицо его по-прежнему не выражало ничего, кроме скуки и безразличия ко всему, однако, как только Нэйсмит ступил на платформу, его цепкий взгляд заскользил по остальным вагонам, перебегая от одного пассажира к другому. Под изогнутым белым потолком висели длинными рядами ослепительно сверкающие люминесцентные лампы и освещали лица всех выходящих из поезда. Пока что Нэйсмит не заметил рыжеволосого, но было еще рано…
Вместе с толпой Нэйсмит направился к выходу со станции. Навстречу двигались люди, собирающиеся сесть в поезд. Два потока смешивались и вынуждены были замедлить ход. Нэйсмит на пару секунд и вовсе остановился, сделал вид, будто проверяет время на телефоне, а потом двинулся дальше, только теперь в противоположную сторону, обратно на платформу, — рядовой, ничем не примечательный гражданин, направляющийся на службу. Он уже наметил наиболее подходящие для своих целей места — все недалеко от выхода со станции, так что жертва обязательно должна будет пройти мимо.
