Я подумала о Скотти, которому и в самом деле удалось мне помочь. А теперь его тоже нет. Хорошо, что Мэтт не знает всей этой истории… А вдруг знает?
— Ди Ди, я по-прежнему хочу быть с тобой. Нам хорошо вместе, и ты знаешь это.
Я стояла неподвижно, всеми силами стараясь не поддаться его чарам. Говорят, мужчины думают о сексе больше, но мне кажется, это чепуха.
Он развернул меня.
— Ди Ди, посмотри на себя. Ты целиком погрузилась в ремесло страхового следователя и преуспела в нем, поверь на слово. Но ты заслуживаешь лучшего. Я могу с удобством разместить тебя в каком-нибудь из кондоминиумов Лейк-Шор-драйв и позаботиться обо всем. Если хочешь, можешь снова заняться наукой или еще чем захочешь. Что скажешь?
Я снова отвернулась. Вопреки всему мне так хотелось сказать «да». Мэтт был так привлекателен, что мои феромоны просто зашкаливали. Но мысль о детях всегда будет отравлять мое счастье.
— Не получится, Мэтт, — выдавила я наконец. Потом направилась к двери и распахнула ее. На пороге стоял Фил, преграждая дорогу.
— Где ты пропадал? — накинулась я на него.
— Что случилось? — робко поинтересовался Фил.
Мэтт, оказался уже рядом со мной.
— Я попросил Фила погулять несколько минут, чтобы мы могли поговорить наедине. Ему известно, как я злюсь, что ты втянула меня в заваруху с Дэвидом Барнсом. Но раз уж нам всем вместе надо работать над этим делом, я надеюсь, что мы сможем найти общий язык и остаться друзьями. И нам это удалось, не так ли?
Они в молчании ожидали моего ответа. Мэтт вовсе не выглядел обеспокоенным, но глаза Фила буквально умоляли прекратить пытку.
— Чего именно хочет от меня «Америкэн Иншуренс»? — неохотно сдалась я.
— Отлично. Давайте сядем и обсудим ситуацию, — заявил Мэтт, направляя нас обратно в офис, словно мы трое были лучшими друзьями, строящими планы на совместный уик-энд.
— Коротко говоря, — начал Мэтт, — мы разработали триединую стратегию, которая даст нам возможность избежать ответственности за эти рукописи, предположительно написанные Хемингуэем.
Под царственным «мы» мистер Кинг подразумевал «Америкэн Иншуренс». Компания явно наделила его всеми мыслимыми и немыслимыми полномочиями. Надо держать ухо востро.
— Мои сотрудники выявили три ключевых факта.
Первый: Дэвид Барнс не оставил завещания. Лучше того — у него не осталось близких родственников. Он был единственным ребенком в семье, его родители погибли в прошлом году в автокатастрофе. Надо поручить кому-нибудь поискать дальних родичей, но похоже, что с этой стороны имущественные проблемы нам не грозят.
Второй: никто не может найти, где хранятся подлинники рукописей. Адвокат, друзья, коллеги, банк, полиция — никто понятия не имеет, куда он их дел. А если что-то знают, то помалкивают. Наша позиция тут такова: никто не имеет права оспорить их, пока не доказано, что они на самом деле исчезли. Я подключил к поискам одну из ведущих фирм. Про этих парней говорят, что они в буквальном смысле найдут иголку в стоге сена, так что разыщут и нашу пропажу. Вопрос только когда.
— Мэтт, ты уже нанял крутых спецов, зачем тогда тебе я?
— Ты нужна нам, Ди Ди, на случай если обе эти стратегии не сработают. Необходимо полностью обезопасить «Америкэн Иншуренс» от ответственности, а для этого нужно доказать, что эти рукописи — подделка.
— Но ты совсем недавно выразил мнение, что мы имеем дело с «настоящим парнем»! — возразила я, прибегнув к излюбленному самим Хемингуэем журналистскому сленгу, означающему «достоверный факт».
— И как ей удастся доказать, что это не Хемингуэй, раз у нее нет возможности исследовать оригиналы? — спросил Фил.
— Прежде всего, не беспокойтесь насчет информации, которую мы уже имеем. Ее можно держать при себе, и никто ничего не узнает. Что до второго вопроса: используем те отрывки, что передал нам Дэвид. У Ди Ди есть все качества, необходимые для общения с учеными. Можете поупражняться с этой их компьютерной программой анализа текста. Скажите, что это написал не Папа — это все, о чем я прошу. Каков шанс, что этот тип, Дэвид Барнс, действительно нашел утраченные рукописи? Думаю, все с самого начала затевалось как великое надувательство. Мы повелись на затею, потому что она сулила деньги для компании — хорошие и легкие деньги. Теперь же в наши интересы входит доказать, что рукописи — подделка, и я знаю, что ты, Ди Ди, способна сделать это.
Мэтт открыл портфель, извлек из него несколько листков и протянул мне.
— Вот копии двух отрывков из рассказов. Этого тебе и твоим друзьям-литературоведам с избытком хватит, чтобы разоблачить грандиозную подделку.
Фил, тяжело вздохнув, выбрался из кресла.
— Берешься за работу, Ди Ди?
— Ты благодаря своей научной подготовке лучший кандидат, — заявил Мэтт. — Поверь, мы перебрали всех — ты единственная, у кого есть университетские связи такого уровня, чтобы иметь возможность на равных сотрудничать со всеми этими профессорами, особенно с экспертом, о котором пишут все газеты — ну, который утверждает, что это не Хемингуэй. Начни с него.
Не успела я ничего ответить, как Мэтт посмотрел на часы.
— У меня очень плотный график, — сказал он, защелкивая застежки портфеля. — Ди Ди, давай поужинаем завтра и обсудим ход дел. Я должен быть готов доложить «Америкэн Иншуренс» о каждом нашем шаге. Как насчет семи часов? О месте я тебе сообщу.
Мэтт подхватил со стола портфель и направился к выходу.
— Мне надо спешить. Фил, держи меня в курсе, — бросил он, уже закрывая за собой дверь.
Я не намерена была соглашаться, и ринулась следом за Мэттом, чтобы сказать ему об этом.
— Мэтт, подожди! Я…
— Он ушел, Ди Ди, — констатировал очевидное Фил, покачав головой. — Что, черт побери, происходит между вами?
Фил всегда хорошо относился ко мне и заслуживал объяснений. Но не сейчас.
— Надо идти, — сказала я. — Извини, поговорим позже.
И я со всей возможной скоростью помчалась по коридору. За спиной послышался голос Гильды, обращающейся к Филу.
Торопясь сбежать от расспросов, я втиснулась в уже полный лифт, надеясь, что двери закроются раньше, чем подоспеет Фил. Не повезло.
— Подожди! — крикнул он, задыхаясь от бега, и протянул руку, пытаясь вытащить меня наружу. — Нам надо поговорить. Ты не можешь вот так взять и уйти!
Массивные двери начали сдвигаться. Фил отскочил, чтобы не прищемило руку.
— Я позвоню тебе позже. Обещаю, — воскликнула я, и, не обращая внимания на ропот остальных пассажиров, привалилась к стене, окунувшись в одиночество в толпе.
Мне хотелось забыть про сцену с Мэттом и сосредоточиться на изучении листков, переданных для работы. Надо же, я еду в лифте, а в портфеле моем лежит, возможно, величайшая литературная находка века! Я едва сдерживалась, чтобы не взглянуть на нее. Но как все запуталось: сначала Мэтт просил меня доказать, что рукописи подлинные. Теперь ему требуется обратное. Мэтт парень ловкий, и я знала, что он способен небо и землю поменять местами, лишь бы «Америкэн Иншуренс» без потерь выбралась из этой заварухи. Но и Дэвид тоже был не дурак. Но хватит ли ему ума, чтобы изготовить фальшивые рассказы Хемингуэя?
