– Не стану тешить вас иллюзиями, будто женщине легко совмещать учебу с материнством. – Сесилия опять перешла на английский. – Но у вас это получится. Пожалуйста, передайте Габриелю мои поздравления. Я счастлива за вас обоих.
Поблагодарив профессора Маринелли, Джулия простилась с ней и ушла.
* * *
Домой Джулия вернулась к обеду. Габриель сидел на барном стуле у кухонного острова и читал газету.
Увидев вошедшую жену, он немедленно отложил газету:
– Привет, прекраснейшая из женщин. Как прошел твой день?
– Нормально, – ответила Джулия.
Она поставила портфель на пол и села рядом с мужем.
– Похоже, не совсем нормально, – сказал Габриель, притягивая ее к себе и награждая поцелуем. – Что случилось? Тебе нездоровится?
– У меня две новости: хорошая и плохая.
– Начни с плохой.
– Профессор Маринелли настоятельно советовала мне взять декретный отпуск.
– Почему она так считает?
– Ребенок должен родиться в сентябре. Полтора месяца у меня выпадает – это самое малое. А нагрузка в третий год возрастает. Я могу просто не справиться – и тогда провал на зимних семестровых экзаменах. Потому она и предлагает мне взять годичный отпуск.
– Я ведь только сейчас вспомнил, каким тяжелым бывает третий год докторантуры. Там действительно не продохнуть. И что ты решила?
– Что я могу решить? Придется идти в декретный отпуск, – вздохнула Джулия, упирая локти в стол.
– Джулианна, поступай так, как считаешь нужным. Если после родов захочешь продолжать учебу, мы пойдем по этому пути. Но тогда тебе придется попросить администрацию кафедры об определенных уступках. О перенесении сроков выполнения заданий. О зачетах по частичным результатам. Боюсь, иначе тебе действительно не справиться.
– По-моему, докторантам не очень-то любят делать уступки.
– Ты права. Но причины бывают разные. Твоя причина будет более чем уважительной. Думаю, кафедра пойдет тебе навстречу.
– Тогда мне придется готовиться к семестровым экзаменам и одновременно нагонять упущенное.
– Совершенно верно. Сесилия считает это трудным. Но «трудное» не значит «невозможное». Я же обещал тебе помогать. – Лицо Габриеля и сейчас выражало искреннее желание ей помочь.
– Ты будешь готовить мои задания?
– Конечно. Но без всяких подсказок, как и что тебе делать. Решать будешь ты сама. Если понадобится, переговорю с Грегом.
– Нет. Я сама с ним поговорю. Но… – Джулия замолчала.
– Что-нибудь еще?
– Я же не рассказала хорошую новость. От Сесилии я узнала, что Кэтрин перебирается в Гарвард.
Открытый рот Габриеля выражал неподдельное удивление.
– Что? На прошлой неделе она прислала мне электронное письмо. И ни гу-гу о своем решении.
– Не хотела говорить раньше времени. Она пробудет в Оксфорде еще год и только потом появится в Гарварде. Сесилия считает это дополнительным аргументом в пользу декретного отпуска. К моему возвращению Кэтрин уже будет здесь.
– Так это же замечательно.
– Да. И все-таки… – покачала головой Джулия, – я не хочу уходить в декретный отпуск. Сесилия права: нагрузок будет много, а времени – мало. Я боюсь провалить экзамены.
– Ты их не провалишь.
– Я буду не в лучшей форме.
– Мы постараемся привести тебя в лучшую форму. Основные заботы мы с Ребеккой возьмем на себя. Ты будешь готовиться к экзаменам и заниматься по программе.
– Но при этом я хочу оставаться матерью, – прошептала Джулия. – Не забывать о малыше.
– Уверен, что ты найдешь идеальный баланс.
Габриель поцеловал жену в макушку, затем сходил к холодильнику за имбирным пивом. Он наполнил высокий стакан, не забыв бросить туда лед.
– Тебе незачем принимать решение сейчас, – сказал он, протягивая Джулии пиво. – Пусть твои преподаватели думают, что осенью ты придешь на занятия. А если ситуация сложится по-иному, если встанет вопрос о декретном отпуске или определенных поблажках, тогда осенью ты и заведешь об этом разговор.
– Я не хочу браться за что-то, не зная, доведу я это до конца или нет. И уж конечно, не хочу провалиться на экзаменах. И быть вечно отсутствующей матерью, как Шарон, тоже не хочу.
– У тебя совсем другой характер. Ты будешь прекрасной матерью. – Габриель чертил пальцем невидимые узоры на мраморной поверхности стола. – Если честно, я сам не знаю, какой будет наша жизнь после рождения ребенка. Но я все равно возьму отпуск.
– Сесилия обещала дать мне список литературы, необходимой при подготовке к диссертации. Находясь в отпуске, я могла бы читать. И заниматься языками. Это тоже можно делать дома.
– Уверен, что наша малышка заинтересуется творчеством Данте и будет рада усвоить не только немецкие ругательства.
Джулия засмеялась и обняла Габриеля за талию:
– Если не брать декретного отпуска, я рискую очень многого не увидеть. Оставить тебя наедине с ребенком – вы тут такого натворите!
– В этом можешь не сомневаться. Обязательно натворим, – подмигнул ей Габриель. – Всевозможные проделки и проказы нашему ребенку гарантированы.
– Я все сильнее чувствую, что не смогу оставить вас с ребенком без женского глаза.
– Нам просто необходимо твое присутствие, – заверил ее Габриель. – А на время твоих занятий я буду нашему малышу и отцом и матерью. – Он погладил Джулию по щеке и добавил: – Если ты выберешь декретный отпуск, мы сможем часть времени провести в Умбрии.
– Что, серьезно?
– И не только там. В Оксфорде, Париже или Барселоне. Выбор за тобой.
– А в Селинсгроуве?
– Неужели свет клином сошелся на этом городишке?
– Селинсгроув не просто городишко. Там твой родной дом. И мой тоже. Опять-таки там Дайана. Я всегда смогу спросить у нее совета. И детям будет веселее.
– С Дайаной можно общаться по «Фейстайм» из Европы.
– А с яблоневым садом нельзя.
Габриель провел большим пальцем по ее подбородку и вздохнул:
– Да. Про сад я как-то не подумал.
– Я сделаю так: запишусь на третий курс как ни в чем не бывало. А после родов, если не сумею вернуться к учебе, попрошу о декретном отпуске. У меня появится время, чтобы подготовиться к экзаменам.
– А что? Вполне здравый план. К сентябрю тринадцатого года и Кэтрин переберется в Гарвард.
– Я могу рожать в клинике Маунт-Оберн. Тогда и решим, куда нам ехать. Вряд ли стоит сразу отправляться в Италию. Трансатлантический перелет для такой крохи…
– М-да. Как-то я об этом не подумал.
