– Благодарю вас, Кэтрин. – Лицо Габриеля потеплело. – Я очень ценю вашу дружбу.
– Я дала Джулианне несколько советов. Не сомневаюсь, что она перескажет вам содержание всего нашего разговора. Но пока мы с вами вдвоем, я прошу вас внимательно отнестись к моим словам. Она замечательная женщина. Очень светлая. Не мешайте ей светить.
– Именно этого я и хочу. – Габриель опустил голову и стал смотреть на игру света на гранях своего обручального кольца.
– Вот и отлично. – Кэтрин постучала пальцем по столу, словно показывая, что они поняли друг друга. – В январе я должна буду прочесть в Гарварде несколько лекций. Надеюсь, что вы удостоите меня приглашением в ваш дом. Грег Мэтьюс обычно водит меня по жутким ресторанам с молекулярной кухней. Там подают отвратного вида кушанья, приготовленные в жидком азоте. Сидишь и не понимаешь, где ты: на обеде или на экзамене по органической химии.
* * *
После обеда Габриель настоял на том, чтобы проводить Кэтрин до ее резиденции в колледже Всех Святых. Там они простились, договорившись встретиться утром за завтраком.
– Ровно в половине девятого, – постучав по циферблату своих часов, сказала Кэтрин. – Не вздумайте опаздывать.
– Мы не проспим, – поклонившись, пообещал Габриель.
– Ловлю вас на слове.
С этими словами профессор Пиктон скрылась за массивной деревянной дверью колледжа.
Оставшись вдвоем, Габриель взял Джулию за руку и удивился, насколько холодны ее пальцы. Он попытался их согреть, невольно касаясь обоих ее колец: подаренного в день помолвки и обручального.
– Я знаю, что ты очень устала. Но я хочу кое-что тебе показать. Тут рядом.
Завернув за угол, они оказались перед ротондой Рэдклиффа – внушительным круглым зданием, ставшим своеобразной иконой Оксфорда. Небо было темным и безлунным, но фонари слегка подсвечивали ротонду.
– Помню, сколько раз я ходил вокруг этой ротонды, – сказал Габриель, сжимая ее руку. – Я всегда восхищался ею.
– Просто фантастика.
Джулия искренне любовалась зданием, его куполом и колоннами. Небо было цвета чернил и служило отличным фоном для неярко освещенного купола.
– Я хочу поговорить с тобой об утреннем происшествии, – тихо сказал Габриель, проводя по ее щекам, и почувствовал, как напряглась Джулия. – Прости, что не сдержался, – продолжал он, водя пальцами по ее скулам. – Понимаю, каково тебе было.
– Тебе было трудно просто так отойти от нее. Но ты все-таки отошел, и за это я тебе благодарна. – Глаза Джулии вспыхнули. – Ты и сейчас готов сражаться.
Габриель прижал ее руки к своей груди:
– Только не с тобой. Но есть люди, с которыми приходится сражаться. Криста – задира. А задирам нельзя давать спуску.
Джулия вскинула подбородок:
– Иногда задирам нужно позволить показать всю свою никчемность. Или хотя бы не мешать тем, кого они задирают, самостоятельно решать, как ответить на вызов.
– Это я могу. Во всяком случае, попробую.
– О большем я и не прошу. – Джулия снова потянулась к его губам. – Мне действительно неприятно, что она упомянула профессора Пиранью. Я и представить не могла, что они знакомы.
Габриель закрыл глаза, а когда открыл снова, в них ясно читалась душевная боль.
– Я исповедовался в грехах своего прошлого и оставил их позади. Неужели я обречен вечно выслушивать напоминание о них?
– Мне очень жаль, – сказала Джулия, обнимая мужа и прижимаясь к нему.
Они замерли, потом Габриель уткнулся лицом в ее шею и крепко прижал Джулию к себе.
– Караваджо, – прошептала она.
– Почему ты о нем вспомнила?
– Я вспомнила твои слова о его картине, изображающей святого Фому и Иисуса. Ты говорил, что наши шрамы могут зарубцеваться, но никогда не исчезнут. Ты не можешь стереть свое прошлое, однако ты можешь не давать ему управлять тобой.
– Это я знаю. Но я сомневаюсь, что кому-то захочется посвящать коллег в историю своих сексуальных контактов. Особенно когда о них рассказывает… третья сторона.
– Тот, кто судит о тебе по старым сплетням, – тебе не друг. – Джулия чуть отстранилась, чтобы видеть его лицо. – А те, кто тебя знает, не станут слушать сплетни.
– Спасибо. – Габриель порывисто поцеловал ее в лоб. – Джулианна, у меня складывается ощущение, что люди и обстоятельства составили заговор с целью разлучить нас. Мы не можем им этого позволить.
– А мы и не позволим.
– Утром я не отмахивался от тебя. Ты значишь для меня больше, чем кто-либо и что-либо, – прошептал Габриель.
– То же я могу повторить и о тебе. – Джулия потянулась к нему губами и поцеловала, продолжая что-то шептать.
* * *
А в это время, не так далеко от места, где находились Габриель и Джулия, профессор Паччиани удовлетворенным стоном встретил свой оргазм и рухнул на тело любовницы. Секс с ней всегда был великолепным, и нынешнее соитие не явилось исключением.
Как всегда, он пробормотал несколько фраз по-итальянски. Но любовница не проявила к нему благосклонности. Она спихнула профессора с себя и отвернулась. Увы, подобное отнюдь не было редкостью.
– Cara, в чем дело?
Криста Петерсон натянула простыню, прикрыв свою наготу:
– Завтра вечером мне понадобится этот номер. Поищи себе место для ночлега.
Выругавшись, Джузеппе спустил босые ноги на пол. Он встал, прошел в ванную, где снял и выбросил презерватив.
– Это мой номер.
– Нет, – возразила из спальни Криста. – Это мой номер. Ты всегда платишь за мое проживание. А завтра я намерена немного поразвлечься.
Профессор вернулся в кровать, и вскоре Криста снова оказалась под ним. Профессорские локти сжимали ее плечи.
– Неужели ты так скоро уложишь в эту постель другого мужчину? Даже простыни не успеют остыть.
Темные глаза Кристы сердито вспыхнули.
– Нечего меня осуждать. Ты женат, и тебя не должно касаться, с кем еще я трахаюсь.
Он наклонился, чтобы ее поцеловать. Криста не сразу, но уступила его настойчивым губам.
– Какой у тебя грязный рот, Кристина.
– Я же нравлюсь тебе грязной.
Профессор вдохнул и криво улыбнулся:
– Si.
Он перевернулся на спину, увлекая вместе с собой и Кристу.
– Я хочу встать, – заявила она.
– Не сейчас.
Она вырывалась, однако итальянец держал крепко. Наконец Криста уступила ему, опустив голову на его грудь.
Он играл с ее волосами. Это была часть их договоренности. После игры с волосами профессору Паччиани дозволялось все остальное.
